ангсоц — это… Что такое ангсоц?

1984 (роман) — У названия этой статьи существуют и другие значения, см. 1984 (значения). 1984 Nineteen Eighty Four Обложка одного из первых изданий романа Жанр: роман …   Википедия

Остазия (1984) — Политическая карта мира в романе «1984». Территории, контролируемые Остазией отмечены на карте салатовым цветом …   Википедия

Новояз — (англ. Newspeak)  вымышленный язык из романа антиутопии Джорджа Оруэлла «1984». В романе новоязом называется язык тоталитарного общества, изуродованного партийной идеологией и партийно бюрократическими лексическими оборотами, в котором… …   Википедия

Океания (1984) — Политическая карта мира в романе «1984». Эта статья  о вымышле …   Википедия

Большой Брат — Старший Брат (Большой Брат) Big Brother Старший Брат из телевизионной версии BBC. Создатель: Джордж Оруэлл Произведения: «1984» …   Википедия

Минилюб — 1984 1984 Обложка одного из первых изданий романа Автор: Джордж Оруэлл Жанр: антиутопия Язык оригинала: Английский Переводчик: Виктор Голышев …   Википедия

Минимир — 1984 1984 Обложка одного из первых изданий романа Автор: Джордж Оруэлл Жанр: антиутопия Язык оригинала: Английский Переводчик: Виктор Голышев …   Википедия

Миниправ — 1984 1984 Обложка одного из первых изданий романа Автор: Джордж Оруэлл Жанр: антиутопия Язык оригинала: Английский Переводчик: Виктор Голышев …   Википедия

Министерство изобилия — 1984 1984 Обложка одного из первых изданий романа Автор: Джордж Оруэлл Жанр: антиутопия Язык оригинала: Английский Переводчик: Виктор Голышев …   Википедия

Министерство любви — 1984 1984 Обложка одного из первых изданий романа Автор: Джордж Оруэлл Жанр: антиутопия Язык оригинала: Английский Переводчик: Виктор Голышев …   Википедия

Новояз • Arzamas

Автор Максим Кронгауз

Вымышленный язык из романа-антиутопии английского писателя Джорджа Оруэлла «1984», опубликованного в 1949 году. В оригинале автор назвал его newspeak.

Оруэлл включил в роман приложение, названное им «Принципы новояза», в котором подробно описал устройство языка. В качестве образцов писатель использовал русский язык сталинского периода и немецкий Третьего рейха. Оригинальному новоязу, сконструированному на основе английского языка, соответствуют новоязы многочисленных переводов романа. Русский новояз наиболее известен по переводу Виктора Голышева (1989).

Действие антиутопии происходит в тоталитарном государстве Океания в 1984 году. Новояз, обслуживающий идеологию ангсоца (английского социа­лизма), постоянно совершенствуется, но используется в основном в газетных передовицах. Предполагается, что в своем окончательном и совершенном виде он вытеснит «старояз», литературный английский язык, только к 2050 году.

Новояз должен был обеспечить правильное мировоззрение и мышление, но главное — сделать невозможными любые иные течения мысли. Это дости­галось исключением из лексикона нежелательных слов и очищением остав­шихся от неприемлемых значений.

Сокращение словаря рассматривалось как самоцель, поскольку чем меньше выбор слов, тем меньше искушение задуматься. Новояз обеспечивал двоемыслие, способность придерживаться двух противоположных убеждений одновременно, что, в частности, выра­жалось такими лозунгами: «Война — это мир», «Свобода — это рабство», «Незнание — сила».

Новояз имеет три словаря и общие грамматические правила. Словарь A содержит обычные слова, необходимые в повседневной жизни. Он непригоден для литературных целей и философских рассуждений. Словарь B содержит специально сконструированные слова для политических нужд с очень аб­страктным и неопределенным значением, но с ярко выраженной оценкой. В нем нет ни одного идеологически нейтрального слова. Все его слова состав­ные, например

добросекс и злосекс, мыслепреступление, ангсоц, старомысл, радлаг («лагерь радости», то есть каторжный лагерь), минимир («министерство мира», то есть министерство войны). Словарь C является вспомогательным и состоит исключительно из научных и технических терминов.

Грамматика новояза абсолютно регулярна и не знает исключений. Любое, даже самое отвлеченное, слово образует однокоренные слова разных частей речи. Например «если» порождает слова еслить, есленно и т. д. Для любого слова может быть построено отрицание, например нелицо и недонос.

Однако все принципы, кроме ясности смысла, перевешивает благозвучие. Речь на новоязе отрывиста и монотонна.

Слово «новояз» в русском языке расширило значение и стало использоваться в трех основных смыслах:
— Язык, придуманный Оруэллом (в частности, его перевод на русский).
— Элементы языка, навязываемые тоталитарной властью с идеологическими целями и приводящие к порче языка.

— Новые ненормативные элементы в языке, употребление которых нежелательно.

Источники

• Кронгауз М. Русский язык и новояз: между мифом и реальностью.

  Слово за слово: о языке и не только. М., 2016.

• Оруэлл Дж. 1984.

  Пер. В. Голышева. М., 2014.

Джордж Оруэлл. Принципы Новояза | Виктория Чаликова

Приложение к роману Дж. Оруэлла «1984» (сокращенный перевод)

Новояз был официальным языком Океании, предназначенным для утверждения идеологии Ангсоца (английского социализма). В 1984 г. еще никто не использовал Новояз как единственное средство общения ни в устной, ни в письменной речи. На нем писались передовые статьи в «Таймс» но это были лишь tour de force специалистов. Предполагалось, что Новояз окончательно вытеснит Старояз (или обычный английский, как мы бы сказали) к 2050 г. Тем не менее он усиленно распространялся; члены партии все чаще старались использовать его словарь и грамматические формы в повседневной речи.

В версии 1984 г., как и в Девятом и Десятом изданиях Словаря Новояза, было еще много лишних слов и архаических форм, которые в будущем подлежали устранению. Здесь мы представляем последнее, улучшенное Одиннадцатое издание Словаря.

Цель Новояза — не только выразить мировоззрение и мышление приверженцев Ангсоца, но сделать все другие способы мышления невозможными. Предполагалось, что когда Новояз установится навечно, а Старояз будет забыт, еретическая мысль — т. е. мысль, несовместимая с принципами Ангсоца, — станет буквально невыразимой, настолько, насколько мысль зависит от слова. Словарь его был составлен так, чтобы дать точное и часто очень тонкое обозначение всякому смыслу, который член партии мог правильно выразить, и в то же время исключить все другие смыслы и даже саму возможность их косвенного проникновения. Это достигалось отчасти изобретением новых слов, но в основном ликвидацией нежелательных слов и отсечением от слов неортодоксальных смыслов и, по возможности, вообще вторичных смыслов. Поясним на примере.

Слово «свободный» (free) еще существовало в Новоязе, но оно могло использоваться только в суждениях типа: «Эта собака свободна от вшей» или «Это поле свободно от сорняков». Оно не могло быть употреблено в старом смысле «политической свободы» или «интеллектуальной свободы», поскольку больше не было таких понятий, а стало быть и слов для них. Помимо исключения еретических слов, сокращение словаря рассматривалось как самодостаточная цель, и ни одно слово, без которого можно обойтись, не должно было сохраниться. Новояз был создан не для расширения, а для

сужения[1] горизонта мысли, что косвенным образом и достигалось сведением выбора слов к минимуму.

Хотя Новояз был основан на современном английском, многие его суждения, даже не содержащие неологизмов, вряд ли были бы понятны англичанину наших дней.

Словарь Новояза состоял из трех различных категорий слов: А-словарь, В-словарь (или словарь составных слов) и С-словарь.

Удобнее рассматривать каждую категорию отдельно, но грамматические особенности языка мы представим только в А-категории, поскольку у других категорий они те же.

А-словарь состоял из слов, используемых в повседневной жизни для обозначения еды, питья, работы, одежды, движения вверх и вниз, управления машиной, садоводства, приготовления пищи и прочее. Он почти весь состоял из известных нам слов: удар, бег, собака, дерево, сахар, дом, поле, — но, по сравнению с современным английским, их было меньше и значения их были фиксированы жестче.

Всякая двусмысленность или нюансировка смыслов исключались. В идеале слово Новояза — просто стаккато звуков, выражающих одно четкое значение.

Поэтому А-словарь совершенно не пригоден для художественной литературы, для политической или философской дискуссии. Он предназначен для простых необходимых понятий, как правило, означающих конкретные предметы или физические действия.

Грамматику Новояза отличали две главные особенности. Во-первых, почти полная взаимозаменяемость частей речи. Каждое слово (включая такие абстрактные слова, как «если» или «когда») могло быть использовано как глагол, существительное, прилагательное или наречие… Никакой этимологический принцип не управлял этим процессом в тех случаях, когда части речи одного значения были разнокоренными. Например, не было слова «резать» (cut), его значение покрывалось существительным-глаголом (knife) — нож, ножить. Прилагательные и наречия образовывались прибавлением суффиксов к корням существительных-глаголов. Некоторые из современных прилагательных остались: хороший, сильный, большой, черный, легкий, — но их было очень мало.

Вдобавок, любому слову могло быть придано негативное или превосходное значение с помощью префиксов. Например, «нехолодный» (uncold) означало «теплый»…

Было также можно, как в современном английском, изменить смысл почти любого слова с помощью таких префиксов, как анти-, пост-, сверх-, ниже- и т. д. Этим способом достигалось резкое сокращение словаря. Отпадала, например, необходимость в слове «плохой» (bad), поскольку его значение выражалось словом «нехороший» (unbad).

Во-вторых, грамматика Новояза носила крайне регулярный характер. Исключений почти не было, неправильные глаголы ликвидированы, кроме тех случаев, когда исключение в словообразовании делало речь более быстрой и легкой. Слово, которое трудно произносилось, считалось ipso facto плохим словом… Почему такое значение придавалось произношению, станет ясно из следующей части.

В-словарь состоял из слов, специально предназначенных для политических целей, т. е. не только имеющих политическое значение, но и создающих у говорящего определенную политическую установку.

Правильно употреблять эти слова можно было только на основе совершенного усвоения принципов Ангсоца.

Иногда их можно было перевести на старый английский или найти им синонимы в А-словаре, но это требовало громоздкой парафразы и всегда приводило к утрате определенных обертонов смысла. В-словарь был своего рода стенограммой Новояза, комплексом всех его идей, упакованных в несколько звуков…

Все слова В-словаря были составными[2]. Они состояли из двух или более слов или частей слов, соединенных в легко произносимое целое. Составленная ими амальгама всегда была существительным-глаголом, подчинявшимся обычным грамматическим правилам.

Поясним на примере: слово «правомыслящий» (good-thinker) означало, грубо говоря, ортодоксию, а если понимать его как глагол, то «мыслить ортодоксально».

В-слова создавались без какого бы то ни было этимологического проекта. Слова могли браться любой части речи и соединяться в любом порядке, исходя из удобства произношения. В слове «мыслепреступление» (crimethink) «мысль» оказалась во второй части, а в слове «мыслепол» (thinkpol) — на первом, второе же — «полиция» — теряло часть звуков[3]…

Некоторые слова имели очень тонкую нюансировку значений, непонятую тому, кто не владел языком в совершенстве. Возьмем для примера типичную фразу из передовой статьи «Таймс» «Старомыслящие не чувствуют Ангсоц животом» (Oldthinkers unbellyfeel Inysoc). Короче всего на Староязе это можно передать так: «Те, чье мировоззрение сформировалось до революции, не могут полностью почувствовать принципы Английского Социализма». Но это неадекватный перевод. Начнем с того, что для понимания этого текста надо четко знать, что такое Ангсоц. Кроме того, только человек, воспитанный в Ангсоце, может постигнуть весь смысл слова «чувствовать-животом», которое подразумевает слепой энтузиазм, сегодня просто не вообразимый; то же относится к слову «старомыслящие», которое неотделимо от таких понятий, как «порок» и «разложение». Но особая функция некоторых слов Новояза, в том числе «старомыслящие», — не столько выразить смысл, сколько разрушить его…

Многие слова совсем исчезли из языка: гордость, справедливость, мораль, интернационализм, демократия, наука, религия. Все их значения были покрыты несколькими обобщенными словами. Так, все гнезда слов вокруг понятий «свобода» и «равенство» растворились в слове «мыслепреступление», а все понятия, связанные с «объективностью» и «рациональностью», — в слове «старомысль». Дальнейшая конкретизация была бы опасной. Как ветхозаветный еврей знал, что все боги, кроме Иеговы, — ложные, а в знании их имен (Ваал, Озирис, Молох, Аштероц) не нуждался… член партии знал, в чем состоит правильное поведение, а об отклонении от него имел общее и смутное представление. Так, вся его сексуальная жизнь регулировалась двумя словами Новояза: «сексопреступление» (sexcrime) и «хороший секс» (goodsex). Сексопреступление покрывало все сексуальные нарушения: внебрачную связь, адюльтер, гомосексуализм и другие отклонения, а также нормальную близость мужа и жены ради наслаждения. Не было смысла давать каждому из них название, поскольку все были равно преступны и наказуемы смертью… Главное было знать, что такое «хороший секс»: нормальная близость мужа и жены с единственной целью деторождения и без физического наслаждения женщины.

В-словаре не было ни одного идеологически нейтрального слова. Такие слова, как лагеря радости (joycamp) или Министерство Мира (Minipax), означали прямо противоположное тому, что они должны были означать. Некоторые, наоборот, давали ясное и точное представление о социальной природе Океании. Например: «prolefeed» (пролокорм) означал вульгарные развлечения и желтую пропаганду для масс. Были и слова амбивалентного смысла, имевшие положительное значение по отношению к партии и отрицательное по отношению к ее врагам. Кроме того, было много аббревиатур, идеологический смысл которых был в самой их структуре.

Название любой организации или группы людей, или доктрины, или страны, или института, или общественного учреждения имело одинаковую форму: одно легко произносимое слово, состоящее из нескольких слогов. К примеру, в Министерстве Правды Отдел документации, в котором работал Уинстон, назывался Отдок (Recdep), Отдел литературы — Отлит (Ficdep), Отдел телепрограмм — Оттел (Teledep) и т. д. Это делалось не только для экономии времени. Еще в первые десятилетия XX в. сокращенные слова и словосочетания были одной из отличительных черт политического языка. Эта тенденция была особенно характерна для тоталитарных стран и организаций («наци», «гестапо» и проч.)… Вначале это делалось инстинктивно, но в Новоязе аббревиатуры применялись с ясноосознанной целью. Было замечено, что при таком употреблении слов их смысл сужается, изменяется и освобождается от ассоциативных значений… Так ассоциаций, вызываемых словом Минправ (Minitrue), меньше, чем сочетанием Министерство Правды (Ministry of Truth), и они легче контролируются. К тому же это облегчает произношение.

В Новоязе эвфония перевешивает все соображения смысла. Ей в жертву часто приносятся законы грамматики… В результате слова А-словаря однотипны. Они состоят из двух-трех слогов, с равными ударениями на первом и последнем.

Это создает «тараторящий» стиль речи, одновременно стаккатной и монотонной, что и требуется, ибо цель — сделать речь, особенно о предметах идеологически окрашенных, по возможности независимой от сознания. Для повседневных нужд, безусловно, надо было подумать прежде, чем сказать, но правильные политические или этические суждения у члена партии должны были вылетать автоматически, как пули из ружья.

…Сама текстура слов, резко и неприятно звучащих, соответствовала духу Ангсоца.

Тот же смысл имело сужение выбора слов. По сравнению с нашим языком, словарь Новояза был скуден, и постоянно изыскивались способы его сокращения… В идеале должна была быть создана речь, производимая непосредственно гортанью, без включения мозга. Эта цель отражалась в слове «уткоречь», означающем «говорить так, как крякает утка»…

С-словарь дополнял два предыдущих и состоял, в основном, из научных и технических терминов. Они напоминали наши научные термины, но смысл их жестче фиксирован… Только немногие одновременно существовали в повседневной или политической речи. Каждый специалист пользовался своим словарем, не вникая в другие. Очень мало было слов общих для всех специальностей и совершенно не было слов, обозначающих функции науки как типа или метода мышления вообще. Не было даже слова «наука», поскольку все допустимые значения покрывались словом «Ангсоц».

Из всего сказанного ясно, что на Новоязе практически невозможно выразить неортодоксальное мнение. Конечно, грубую ересь типа богохульства, можно произнести. Сказать, например: «Большой Брат нехороший». Но для ортодоксального уха такое утверждение звучит абсурдно и для его аргументации в языке нет слов… Или можно попытаться выразить еретическую мысль, переводя некоторые слова обратно на Старояз. Например, можно выговорить на Новоязе «Все люди равны», но в том же смысле, в каком на Староязе было бы сказано: «Все люди рыжие». В этом не будет грамматической ошибки, но будет очевидная неправда — т. е. что все люди одного роста, веса или силы. Понятие политического равенства больше не существует и соответствующий смысл исчез из слова «равны». В 1984 г., когда Старояз еще был естественным средством общения, теоретически существовала опасность, что, употребляя слово из Новояза, говорящий вспомнит его первичное значение. Но на практике каждый воспитанный в двоемыслии умел легко избегать этой опасности, а через пару поколений и сама ее возможность исчезнет. Человек, говорящий на Новоязе с детства, так же не может увидеть в словах «равны» или «свобода» политического значения, как человек, не имеющий представления о шахматах, не связывает с этим понятием таких слов, как «королева» или «ладья». Он избежит многих преступлений и ошибок, потому что они станут безымянны.

Когда Старояз будет окончательно вытеснен, порвется последняя нить, соединяющая настоящее с прошлым. История уже (к 1984 г. — Перев.) переписана, но фрагменты старой литературы, небрежно отцензурованные, сохранились, и знающий Старояз может их прочитать.

В будущем эти фрагменты, если они и сохранятся, будут непонятны и непереводимы. Переводу будут поддаваться только суждения заведомо ортодоксальные. На практике это будет значить, что ни одна книга, написанная до 1960 г., не сможет быть переведена полностью. Дореволюционная литература сможет быть подвергнута только идеологическому переводу, т. е. изменению смысла. Возьмем для примера хорошо известное место из «Декларации независимости». «Мы считаем очевидными следующие истины: все люди сотворены равными, и все они одарены своим Создателем некоторыми неотчуждаемыми правами, к числу которых принадлежат: жизнь, свобода и стремление к счастью.

Для обеспечения этих прав учреждены среди людей правительства, заимствующие свою справедливую власть из согласия управляемых. Если же данная форма правительства становится гибельной для этой цели, то народ имеет право изменить или уничтожить ее и учредить новое правительство»[4].

Совершенно невозможно адекватно перевести это на Новояз. Проще всего свернуть весь текст в одно слово: «мыслепреступление» (thoughtcrime). Полный же перевод может быть только идеологический, в результате которого слова Джефферсона превратятся в панегирик абсолютной власти.

Значительная часть старой литературы уже переведена таким способом.

Из престижных соображений надо сохранить память о некоторых исторических фигурах, приведя их деятельность в соответствие с принципами Ангсоца. Поэтому сейчас переводятся на Новояз Шекспир, Мильтон, Свифт, Байрон, Диккенс и некоторые другие. Это сложная и медленная работа, и вряд ли она будет закончена раньше первых двух десятилетий XXI в. Ту же обработку должна пройти часть технической литературы. В основном из-за этих причин полный переход на Новояз предполагается не раньше 2050 г.

Джордж Оруэлл

Перевод В. А. Чаликовой

Примечания

[1] Выделено (здесь и далее) автором.

[2] Составные слова встречались и в А-словаре. Например, «письморечь» (speakwrite), но они были лишь конвенциональными, сокращениями и не имели специфического идеологического значения. — Прим. авт.

[3] В нашем обзоре перевод — Полиция мысли. — Прим. пер.

[4] Цит. по: Конституции и законодательные акты буржуазных государств, ХVII-ХIХ вв. — Сборник документов. М.: Гос. изд. полит. литры, — 1957, с. 167.

Заметили ошибку в тексте?
Пожалуйста, выделите её мышкой
и нажмите Ctrl+Enter.

1984 Джорджа Оруэлла: Подробный анализ романа

Абсолютное большинство образованных людей хотя бы слышали о бессмертном романе 1984 Джорджа Оруэлла, знают его фабулу и, хочется думать, многие оставили свои отпечатки на страницах за чтением и в попытках анализа смысла, поиска главной мысли. В преддверие написания этого отзыва, я прочитал книгу 1984 третий раз. Обычно все возрастающий опыт прочтения литературы дает о себе знать, не в пользу книги, к которой возвращаешься вновь. С антиутопией Джорджа Оруэлла дело стоит полярно иначе – повторный экскурс в созданный автором мир антиутопии, с оглядкой на прошедшее время, дарит еще более глубокие впечатления при анализе 1984. Уже стало правилом хорошего тона ссылаться на Nineteen Eighty-Four. Книгу, как и «Скотный двор», растащили на цитаты по всевозможным социальным сетям, где на странице автора они, по его мнению, должны намекать на глубокий внутренний мир и незаурядные способности критического мышления и проведения анализа 1984.

 

1984 анализ: Партия, Ангсоц и Океания

Даже у людей, которые сам роман 1984 не читали и не смотрели одноименную экранизацию, собственно, 1984 года выпуска, позитивные оценки будут вызывать недоумение. Это как константа о «Божественной комедии» – вы могли ее не читать, но при упоминании названия в голове возникают ассоциации с кругами преисподней. Так и Тысяча Девятьсот Восемьдесят Четыре возбуждает в голове мрачные, бесформенные образы серости. Без малого хочется назвать книгу 1984 одной из самых атмосферных в современной литературе. Те 5-6 часов, что дозировано проводишь вместе с главным героем Уинстоном, проходят словно в другой реальности, которая существовала не только в голове Джорджа Оруэлла (George Orwell). Что-либо существует, пока мы в этом верим. Этот перифраз известного изречения касается всего антиутопического жанра. Можете ли вы, сидя в уютной теплой комнате, будучи сытыми и свободными, абстрагироваться от этих благ и примерить на себе шкуру гражданина деспотичного режима ангсоца.

Конечно, известную пользу чтения, которая состоит в задействовании воображения и создании целой новой реальности, каждый извлекает по-своему. У одного человека мир антиутопии 1984 Оруэлла будет основан на личных переживаниях, а другой применит уже имеющиеся образы из новостей, кино, другой литературы. Дело в том, что автор не использует описательные инструменты для окружения. После трех сотен страниц 1984  и описания от главного героя Уинстона, у вас едва ли в голове выстроится целостная картинка того самого Лондона в Океании и отличий от известного нам с вами. Писатель погружает нас в свою вселенную через описание жизни общества и одного конкретного человека. Вместо изобразительной точности для зданий, интерьера комнат – личное восприятие Уинстоном увиденного, сквозь призму странного, по нашим меркам, жизненного опыта. Тот самый случай, когда речь идет как раз не о халтуре и лени автора, а о творческом макете, который мы вольны заполнять, как сможем – под верным напутствием создателя, конечно. 1984 анализ которого может стать не менее увлекательным чем прочтение, дает нам поле художественной и пространственной реальности.

 

 

1984: Война – это мир

Один из трех ключевых партийных образов государства Океания и общества антиутопии Ангсоц, в котором живет наш протагонист романа 1984, Уинстон. Мы можем долго надрывно доказывать сами себе, что являемся чем-то большим, но в нашей жизни чаще всего руководствуемся типичными инстинктами, свойственными другим видам. Общество ангсоц в 1984 находится в состоянии постоянной, причем не столько фактической, сколько психологической войны. Принцип перманентной готовности к войне завоеванием ресурсов и идеологического противостояния с неким абстрактным внешним врагом. Власть любого сильного государства, к сожалению, зиждется на военной мощи и мы прекрасно видим это сегодня. Джордж Оруэлл создавал свой роман под впечатлением от опустошающей Второй Мировой Войны и назревающего противостояния образовавшихся сверхдержав. Мы же живем в мире спустя семьдесят лет, который, несмотря на значимые продвижения, подвержен все тем же законам пещерных времен, что и видим при обзоре 1984. Война — это мир.

 

И если поверхностная значимость любой войны состоит в проявлении силы по отношению к оппонентам, к захвату ограниченных ресурсов, навязыванию своего мнения и подавлению чужого, то британский писатель Джордж Оруэлл вывел наружу менее явные мотивы, о которых не принято говорить. Главная мысль 1984, которую я своими словами хочу высказать по книге: война ради войны. Автор до смешного и комичного опускает мотивы противостояния сверхдержав: Океания, Остазия и Евразия, которые обычно так высокопарно изрекаются обеими сторонами любого конфликта. В любой войне наибольший ущерб наносится самым слабым слоям населения, которых не принято побуждать к критическому мышлению, критике правительства и анализу событий. Вспомните хотя бы две Мировых войны XX века. С точки зрения выгоды одной отдельной нации, деструктивно давать солдатам выбор поступать, как они считают нужным. Дифференцировать своих врагов на »более плохих» и »менее плохих». Такое вот обобщение небанальным образом подает нам автор в романе 1984.

Сущность войны — уничтожение не только человеческих жизней, но и плодов человеческого труда. Война — это способ разбивать вдребезги, распылять в стратосфере, топить в морской пучине материалы, которые могли бы улучшить народу жизнь и тем самым в конечном счете сделать его разумнее.

Даже когда оружие не уничтожается на поле боя, производство его — удобный способ истратить человеческий труд и не произвести ничего для потребления.

Здесь мир 1984 поделен на три сверхдержавы и так называемую буферную зону между ними. Океания, Остазия и Евразия, по утверждению партии ангсоца и Большого брата, всегда воевали друг с другом. Эта война была, есть и будут, как закат и восход солнца. В какой-то момент обществу ангсоца скармливают информацию, что с одним из извечных соперников заключено перемирие, но это, судя по реакции людей, не имеет сколько-нибудь важного значения. Ведь лицо врага может меняться, но сам факт его постоянного существования также незыблем, как сам соперник. Эта концепция достигает яркого апогея во второй половине романа 1984, где главный герой Уинстон находится на одной из площадей города. После новости о перемирии с  одной из сторон, оказывается, что плакаты на зданиях не отвечают новой информации, и что само их наличие, вероятно, происки врагов. Толпой Океании обуревают животные эмоции, а градус накала общественного сознания никогда не сходит на нет. Фактически сотни миллионов людей вселенной 1984 держат в постоянном напряжении, постоянном чувстве внутренней тревоги и неудовлетворенности, пока новый и новый оппонент не будет повержен. Что не случится никогда.

Так, после очередной смены противника, сотрудники министерства правды трудились практически непрерывно целую неделю. После завершения работы «ни один человек на свете документально не докажет, что война с Евразией была»

 

Фактически партия в романе 1984 и Большой брат ведет войну не с каким-то противником, а с собственным населением ангсоца. Еще один лейтмотив этого компонента истории при анализе 1984 – уничтожение излишков производства. Джордж Оруэлл развил идею ликвидации огромного количества благ, чтобы не допустить процветания в обществе людей. Зачем давать массам возможность жить в достатке и безопасности, если лишняя пара обуви или лезвие для бритья можно никогда не произвести по факту. Вместо этого уничтожать колоссальное количество природных ресурсов и товаров. Можно только представить, сколько коллективного блага можно обеспечить, если в одночасье перенаправить все военные бюджеты Океании, Евразии и Остазии на борьбу с болезнями, лучшее образование для детей, развитие инновационных технологий, такие как современные безотходные источники энергии.

Отдельного абзаца, при обзоре 1984, явно заслуживает такое понятие, иронично введенное автором, как двухминутки ненависти. С телеэкранов и без того обрабатываемое общество ангсоца постоянно держат в напряжении красной тряпкой эфемерного врага. Монголоидной внешности солдаты, которые неустанно шагают военной выправкой прямо на зрителя и негласно говорят, что придут в дом каждого жителя Океании, если их не остановить войной. Или маячащий образ предателя нации, самого ненавистного противника режима – некоего Голстейна. Причем совершенно не важно, существует ли такая личность или его придумали специально для обработки массового сознания. Он – Иуда, предавший Ангсоц, Большого брата и каждого человека, живущего в сверхгосударстве Океании. Он извращает незыблемые постулаты, поддерживает врага и ведет подрывную деятельность. Это воплощение зла регулярно появляется во всей своей зловещей красе перед публикой ангсоца, и они готовы разорвать его в клочья, представься такая возможность.

1984: Свобода – это рабство

Еще одно утверждение правящей партии ангсоца в Океании с противоречащим смыслом, но лишь для нас с вами. А для поколения, воспитуемого в атмосфере ненависти с ранних лет, где принимаешь все, что тебе утверждают – это и есть сама истина. В раннем детстве наш главный герой Уинстон, которому сейчас почти сорок, потерял сначала отца, а после и мать. Причем в последнем случае он даже не знает, умертвили ее или она до сих пор содержится где-нибудь в рабочем лагере. Здесь Оруэлл недвусмысленно апеллирует к известным тоталитарным режимам Третьего Рейха и сталинского СССР, создавших целую фабрику смерти для собственных граждан, путем отгораживания неугодных элементов. Каждый житель Лондона и Океании в романе 1984 живет в постоянном чувстве страха тревоги и знает, что за любой неосторожный жест или высказывание его лишат не только свободы, а вероятно и жизни. Это принципиальный элемент любого насильственного управления массами – лишить их возможности удовлетворять базовую потребность в безопасности и чувстве собственного контроля. Проблематика общества в 1984 раскрывается через ограничение базовых потребностей.

Став всеобщим, богатство перестает порождать различия. Можно, конечно, вообразить общество, где блага, в смысле личной собственности и удовольствий, будут распределены поровну, а власть останется у маленькой привилегированной касты. Но на деле такое общество не может долго быть устойчивым. Ибо если обеспеченностью и досугом смогут наслаждаться все, то громадная масса людей, отупевших от нищеты, станет грамотной и научится думать самостоятельно; после чего эти люди рано или поздно поймут, что привилегированное меньшинство не выполняет никакой функции, и выбросят его. В конечном счете иерархическое общество зиждется только на нищете и невежестве.

Являясь членом так называемой внешней партии ангсоца, Уинстон фактически находится под неустанным наблюдением и днем и ночью. Камеры слежения есть у него дома и на работе, на улицах. Вот почему особенно примечательны сцены встреч с девушкой Джулией. При всей своей, как она сама говорит, порочности, в романе 1984 Джулия символизирует ту шаткую возможностью просто побыть наедине с кем-то или собственными мыслями, вне всеобщего контроля. В тоталитарном обществе такое, к сожалению, большая редкость. Они мельком общаются даже на оживленных улицах – всегда в толпе людей ангсоца, чтобы не привлекать внимание. Собственно и их сексуальная связь – это их решение, до которого партия и Большой брат еще не добрались. В обществе Океании, где пропагандируется отвращение к любви и близости (кроме необходимого зачатия новых жителей), под тем зеленым деревом на лугу они делают то, что им хочется, хоть и с постоянной опаской. В одной из сцен, в грязном гостиничном номере Уинстон подчеркивает, как же прекрасно иметь возможность просто сидеть и читать книгу, чтобы за тобой никто не наблюдал. Автор словно обращается к читателю и подчеркивая привилегию читать книгу, проводить мысленный анализ 1984 и, в моем случае, даже делать обзор для других.

 

Одной из важных тем книги 1984, в контексте формирования тоталитарного устройства, стала преемственность поколений. С каждым новым поколением возможности для общественного бунта будет становиться все меньше. Детей обучают не только всем основам Ангсоца, но и фактическому стукачеству. Молодое поколение Океании становятся верными последователями партии с малых лет и готовы докладывать на собственных родителей. Уинстону знакомы случаи, когда собственные же дети отправляют взрослых на смерть или в лагеря. Деспотичному режиму партии о лучшем варианте не стоит и думать – преданные Большому Брату сыны и дочки. Свобода — это рабство.

Вместе с этим, Джордж Оруэлл дает поле для маневра человеческой натуре в лице так называемых пролов. Это пролетариат – рабочий класс, который составляет 85% населения Океании. Именно в нем главный герой 1984 Уинстон видит будущее и возможность избавления от тоталитарного общества. За жизнью этих людей практически не следят, в отличие от членов партии. Им не запрещено обычное дореволюционное поведение, даже процветает проституция. Среди пролов много стариков, которые застали еще другие времена. Но символичной является сцена в баре, где Уинстону так и не удается ничего добиться от пожилого мужчины. Они словно говорят на двух разных языках и какой-то содержательной беседы не выходит. Именно о рабочем классе автор говорит как о грубой силе любой революции. Но, со слов видного представителя внутренней партии Обрайена, новый режим учел уроки прошлого и со временем искоренит саму возможность смены власти в Океании.

 

И как же можно говорить о теме тоталитаризма в романе 1984 Оруэлла без остановки на такой нарицательной личности, как Большой Брат. Проповедуемый лидер исторической революции ангсоца, который остался верен идеалам и нуждам общества. Мужчина со строгим лицом с усами, внешне похожий одновременно на Гитлера и Сталина. Ярчайшая иллюстрация образа диктатора, которых XX столетие увидело не мало. Как и в случае с главным врагом режима Голдстейном, неизвестно существует ли таинственный Большой брат в действительности. Его никто не видел вживую из сотен миллионов людей Океании. Он не стареет и не меняется, не выступает с речами. Его образ является олицетворением всего общественного строя ангсоца, неусыпно наблюдающего за каждым. С плакатов и экранов по всей Океании на каждого зрителя смотрит пронзительный взгляд. Большой брат из 1984 Оруэлла давно стал нарицательным понятием, когда речь заходит о тоталитаризме, лишении людей свобод, злоупотреблении разведывательными средствами и полицейскими полномочиями. Несмотря на свои обоснованные вопросы, главный герой романа 1984 Уинстон так и не узнает истину, ведь она есть то, во что мы верим, или, точнее, во что нас заставляют верить.

 

1984: Незнание – сила

Пожалуй, тем пунктом политики Ангсоца, который чаще всего обсуждают в отношении книги 1984 Джорджа Оруэлла, является так называемое двоемыслие. Жителей государства Океании приучивают с самого детства мыслить так, как этого хочет партия. Если это необходимо, принимать любую информацию и выдавать черное за белое и наоборот. Ведь когда практически искореняется понятие критического мышления, анализа, уничтожается фактичная история и оригинальные истины, теряется смысл, становится невозможным даже говорить об извращении правда. Правда становится такой, каковой ее делают, и читатель 1984 в этом плане обладает невероятным преимуществом оценивать прочитанное с точки зрения мира вне подобного деспотизма. Очень ярко тема проявляется в той самой печально известной комнате 101, куда попадает в какой-то момент наш герой Уинстон. Под жестокими и постоянными пытками, самыми насущными страхами и подавлением воли человека, его заставляют отказаться от очевидных истин, если это потребуется. В конечном счете, если партия и Большой Брат утверждают, а пытки помогают, что дважды два не четыре, а пять, то так оно и есть. Незнание — сила.

Ежедневно и чуть ли не ежеминутно прошлое подгонялось под настоящее. Поэтому документами можно было подтвердить верность любого предсказания партии; ни единого известия, ни единого мнения, противоречащего нуждам дня, не существовало в записях. Историю, как старый пергамент, выскабливали начисто и писали заново — столько раз, сколько нужно. И не было никакого способа доказать потом подделку.

1984 описание министерств 

В обществе Океании, видимо во всех крупных городах помимо Лондона (Взлетной полосы №1), существует так называемые министерства, отвечающие за соблюдение избранного партией курса. Фактически, это тоталитарные органы, искривляющие действительность и жестоко наказывающие тех, кто, как ему может показаться, не хочет принимать привычный в государстве порядок. Оруэлл в 1984 фактически иронизирует с помощью даже названий этих организаций.

Министерство изобилия регулярно скармливает сотням миллионов людей преувеличенную или попросту искаженную информацию об уровне общественного благоденствия. Так ежемесячные и ежегодные планы по выпуску той или иной продукции всегда выполняются в Океании с излишком. По утверждению ведомства, тех же ботинок изготавливается больше, чем людей живет на территории государства, только почему-то половина ангсоца ходит полубосой в износившемся тряпье. Горнило войны постоянно уничтожает природные ресурсы и сами товары.

Известно только одно: каждый квартал на бумаге производят астрономическое количеств обуви, между тем как половина населения Океании ходит босиком.

Министерство любви, вместо того, что налаживать отношения в обществе ангсоца, отваживать людей от преступности, возвела в чин этих самых преступлений неверные, с точки зрения курса партии, мысли и поступки людей Океании. Вспомнить сателлита с вызывающим для нас названием: »молодежный антиполовой союз», где молодому поколению 1984 навязывают мысль о бессмысленности каких-либо чувств к противоположному полу, об опасности привязанности и тем более влюбленности. Скоро, как можно узнать от члена внутренней партии, зачатие детей вовсе сведут к искусственному оплодотворению, чтобы подавить и этот древний инстинкт. Все-таки такое понятие как любовь должно сопровождаться неким внешним комфортом, чего людей в Океании лишают постоянным преследованием и запугиванием, слежкой.

Министерство мира, как не сложно догадаться, занимается вопросами перманентной войны и внушения этого состояния жителям государства Океания. Так как мы не можем верить в истинность книги Голстейна, согласно словам Обрайена, неизвестно идет ли война до сих пор. Если идти до конца, любой житель вовсе может не знать, что творится вне его города – есть ли вообще другие два сверхгосударства или они были уничтожены в пепелище ядерных войн. Важное значение автор 1984 уделяет чувству страха перед бомбардировками мирного населения – естественно, это литературный реверанс Дорджа Оруэлла теме бомбардировок во Вторую Мировую войну, в частности Лондона. Во время прочтения романа Тысяча Девятьсот Восемьдесят Четыре постоянно ловишь себя на мысли, что в показанном тоталитарном обществе, где действительное подменяется, вполне может присутствовать запугивание собственной нации. Если сражения идут где-то далеко, это не слишком держит людей в тонусе, а вот периодическая смерть десятков детей или стариков от бомбы – уже аргумент посущественней.

Министерство правды – пожалуй, самая интересная структура и один из лейтмотивов всего произведения 1984 Оруэлла. Задолго до появления интернета и свободного доступа к альтернативным источникам информации, общественное мнение формировалось благодаря газетам, радио и позже – телевидению. Так называемый информационный фронт только набирал обороты в течение ХХ века, и на момент написания романа уже ярко проявил себя во Второй Мировой Войне. Большую часть подноготной информации мы узнаем от самого главного героя Уинстона. Он занимается подтасовкой истории и известной информации. Как и сотни таких же маленьких людей, мужчина сидит в тесной каморке и исправляет старые новости или отрывки литературы, согласно новому курсу партии. Идет беспрерывное искажение действительности. После того, как все старые экземпляры тех же газет будут уничтожены и перевыпущены, даже самые осведомленные члены партии Океании не смогут восстановить былые истины.

Подтасовка и фальсификация истории – ничего не докажешь, ведь нет свидетельств. Партия изобрела самолет, предсказания Старшего брата всегда сбываются

 

Подтасовка фактов – это одна из ключевых основ пропаганды и тоталитарного общества, где субъективное право на истину становится прерогативой государства. Джордж Оруэлл наглядно демонстрирует в романе 1984, как можно нивелировать любые наработки, достижения или неудачи. Как, снова же, превращать белое в черное и наоборот. Собственно, становится печально от самого факта такой практики, что истинная история в какой-то момент утрачивается безвозвратно и тем самым теряется ее значение.

 

1984 — Приложение — О Новоязе

Новояз, официальный язык Океании, был разработан для того, чтобы обслуживать идеологию ангсоца, или английского социализма. В 1984 году им еще никто не пользовался как единственным средством общения — ни устно, ни письменно. Передовые статьи в «Таймс» писались на новоязе, но это дело требовало исключительного мастерства, и его поручали специалистам. Предполагали, что старояз (т. е. современный литературный язык) будет окончательно вытеснен новоязом к 2050 году. А пока что он неуклонно завоевывал позиции: члены партии стремились употреблять в повседневной речи все больше новоязовских слов и грамматических форм. Вариант, существовавший в 1984 году и зафиксированный в девятом и десятом изданиях Словаря новояза, считался промежуточным и включал в себя много лишних слов и архаических форм, которые надлежало со временем упразднить. Здесь пойдет речь об окончательном, усовершенствованном варианте, закрепленном в одиннадцатом издании Словаря.

Новояз должен был не только обеспечить знаковыми средствами мировоззрение и мыслительную деятельность приверженцев ангсоца, но и сделать невозможными любые иные течения мысли. Предполагалось, что, когда новояз утвердится навеки, а старояз будет забыт, неортодоксальная, то есть чуждая ангсоцу, мысль, постольку поскольку она выражается в словах, станет буквально немыслимой. Лексика была сконструирована так, чтобы точно, а зачастую и весьма тонко выразить любое дозволенное значение, нужное члену партии, а кроме того, отсечь все остальные значения, равно как и возможности прийти к ним окольными путями. Это достигалось изобретением новых слов, но в основном исключением слов нежелательных и очищением оставшихся от неортодоксальных значений — по возможности от всех побочных значений. Приведем только один пример. Слово «свободный» в новоязе осталось, но его можно было использовать лишь в таких высказываниях, как «свободные сапоги», «туалет свободен». Оно не употреблялось в старом значении «политически свободный», «интеллектуально свободный», поскольку свобода мысли и политическая свобода не существовали даже как понятия, а следовательно, не требовали обозначений. Помимо отмены неортодоксальных смыслов, сокращение словаря рассматривалось как самоцель, и все слова, без которых можно обойтись, подлежали изъятию. Новояз был призван не расширить, а сузить горизонты мысли, и косвенно этой цели служило то, что выбор слов сводили к минимуму.

Новояз был основан на сегодняшнем литературном языке, но многие новоязовские предложения, даже без новоизобретенных слов, показались бы нашему современнику непонятными. Лексика подразделялась на три класса: словарь «A», словарь «B» (составные слова) и словарь «C». Проще всего рассмотреть каждый из них отдельно; грамматические же особенности языка можно проследить в разделе, посвященном словарю «A», поскольку правила для всех трех категорий — одни и те же.

 

Словарь «A» заключал в себе слова, необходимые в повседневной жизни — связанные с едой, питьем, работой(6), одеванием, хождением по лестнице, ездой, садоводством, кухней и т. п. Он почти целиком состоял из слов, которыми мы пользуемся сегодня, таких, как «бить», «дать», «дом», «хвост», «лес», «сахар», но по сравнению с сегодняшним языком число их было крайне мало, а значения определены гораздо строже. Все неясности, оттенки смысла были вычищены. Насколько возможно, слово этой категории представляло собой отрывистый звук или звуки и выражало лишь одно четкое понятие. Словарь «A» был совершенно непригоден для литературных целей и философских рассуждений. Он предназначался для того, чтобы выражать только простейшие целенаправленные мысли, касавшиеся в основном конкретных объектов и физических действий.

Грамматика новояза отличалась двумя особенностями. Первая — чисто гнездовое строение словаря. Любое слово в языке могло породить гнездо, и в принципе это относилось даже к самым отвлеченным, как, например, «если»: «еслить», «есленно» и т. д. Никакой этимологический принцип тут не соблюдался; словом-производителем могли стать и глагол, и существительное, и даже союз; суффиксами пользовались гораздо свободнее(7), что позволяло расширить гнездо до немыслимых прежде размеров. Таким образом были образованы, например, слова «едка», «яйцевать», «рычёвка»(8), «хвостистски» (наречие), «настроенческий»(9), «убежденец». Если существительное и родственный по смыслу глагол были этимологически не связаны, один из двух корней аннулировался: так, слово «писатель» означало «карандаш», поскольку с изобретением версификатора писание стало означать чисто физический процесс. Понятно, что при этом соответствующие эпитеты сохранялись, и писатель мог быть химическим, простым и т. д. Прилагательное можно было произвести от любого существительного, как, например: «пальтовый», «жабный», от них — соответствующие наречия и т. д.

Кроме того, для любого слова — в принципе это опять-таки относилось к каждому слову — могло быть построено отрицание при помощи «не». Так, например, образованы слова «нелицо» и «недонос». Система единообразного усиления слов приставками «плюс-» и «плюсплюс-», однако, не привилась ввиду неблагозвучия многих новообразований (см. ниже). Сохранились прежние способы усиления, несколько обновленные. Так, у прилагательных появились две сравнительных степени: «лучше» и «более лучше». Косвенно аналогичный процесс применялся и к существительным (чаще отглагольным) путем сцепления близких слов в родительном падеже: «наращивание ускорения темпов развития». Как и в современном языке, можно было изменить значение слова приставками, но принцип этот проводился гораздо последовательнее и допускал гораздо большее разнообразие форм, таких, например, как «подустать», «надвзять», «отоварить», «беспреступность» (коэффициент), «зарыбление», «обескоровить», «довыполнить» и «недододать». Расширение гнезд позволило радикально уменьшить их общее число, то есть свести разнообразие живых корней в языке к минимуму.

Второй отличительной чертой грамматики новояза была ее регулярность. Всякого рода особенности в образовании множественного числа существительных, в их склонении, в спряжении глаголов были по возможности устранены. Например, глагол «пахать» имел деепричастие «пахая», «махать» спрягался единственным образом — «махаю» и т. д. Слова «цыпленок», «крысенок» во множественном числе имели форму «цыпленки», «крысенки» и соответственно склонялись, «молоко» имело множественное число — «молоки», «побои» употреблялось в единственном числе, а у некоторых существительных единственное число было произведено от множественного: «займ». Степенями сравнения обладали все без исключения прилагательные, как, например, «бесконечный», «невозможный», «равный», «тракторный» и «двухвесельный». В соответствии с принципом покорения действительности все глаголы считались переходными: завозразить (проект), задействовать (человека), растаять (льды), умалчивать (правду), взмыть (пилот взмыл свой вертолет над вражескими позициями). Местоимения с их особой нерегулярностью сохранились, за исключением «кто» и «чей». Последние были упразднены, и во всех случаях их заменило местоимение «который» («которого»). Отдельные неправильности словообразования пришлось сохранить ради быстроты и плавности речи. Труднопроизносимое слово или такое, которое может быть неверно услышано, считалось ipso facto(10) плохим словом, поэтому в целях благозвучия вставлялись лишние буквы или возрождались архаические формы. Но по преимуществу это касалось словаря «B». Почему придавалось такое значение удобопроизносимости, будет объяснено в этом очерке несколько позже.

 

Словарь «B» состоял из слов, специально сконструированных для политических нужд, иначе говоря, слов, которые не только обладали политическим смыслом, но и навязывали человеку, их употребляющему, определенную позицию. Не усвоив полностью основ ангсоца, правильно употреблять эти слова было нельзя. В некоторых случаях их смысл можно было передать староязовским словом или даже словами из словаря «A», но это требовало длинного описательного перевода и всегда было сопряжено с потерей подразумеваемых смыслов. Слова «B» представляли собой своего рода стенограмму: в несколько слогов они вмещали целый круг идей, в то же время выражая их точнее и убедительнее, чем в обыкновенном языке.

Все слова «B» были составными(11). Они состояли из двух или более слов или частей слов, соединенных так, чтобы их удобно было произносить. От каждого из них по обычным образцам производилось гнездо. Для примера: от «благомыслия», означавшего приблизительно «ортодоксию», «правоверность», происходил глагол «благомыслить», причастие «благомыслящий», прилагательное «благомысленный», наречие «благомысленно» и т. д.

Слова «B» создавались без какого-либо этимологического плана. Они могли состоять из любых частей речи, соединенных в любом порядке и как угодно препарированных — лишь бы их было удобно произносить и оставалось понятным их происхождение. В слове «мыслепреступление», например, мысль стояла первой, а в слове «благомыслие» — второй. Поскольку в словаре «B» удобопроизносимость достигалась с большим трудом, слова здесь образовывались не по такой жесткой схеме, как в словаре «A». Например, прилагательные от «минилюба» и «миниправа» были соответственно «минилюбный» и «миниправный» просто потому, что «-любовный» и «-праведный» было не совсем удобно произносить. В принципе же их склоняли и спрягали, как обычно.

Некоторые слова «B» обладали такими оттенками значения, которых почти не улавливал человек, не овладевший языком в целом. Возьмем, например, типичное предложение из передовой статьи в «Таймс»: «Старомыслы не нутрят ангсоц». Кратчайшим образом на староязе это можно изложить так: «Те, чьи идеи сложились до Революции, не воспринимают всей душой принципов английского социализма». Но это неадекватный перевод. Во-первых, чтобы как следует понять смысл приведенной фразы, надо иметь четкое представление о том, что означает слово «ангсоц». Кроме того, лишь человек, воспитанный в ангсоце, почувствует всю силу слова «нутрить», подразумевающего слепое восторженное приятие, которое в наши дни трудно вообразить, или слова «старомысл», неразрывно связанного с понятиями порока и вырождения. Но особая функция некоторых новоязовских слов наподобие «старомысла» состояла не столько в том, чтобы выражать значения, сколько в том, чтобы их уничтожать. Значение этих слов, разумеется немногочисленных, расширялось настолько, что обнимало целую совокупность понятий; упаковав эти понятия в одно слово, их уже легко было отбросить и забыть. Сложнее всего для составителей Словаря новояза было не изобрести новое слово, но, изобретя его, определить, что оно значит, то есть определить, какую совокупность слов оно аннулирует.

Как мы уже видели на примере слова «свободный», некоторые слова, прежде имевшие вредный смысл, иногда сохранялись ради удобства — но очищенными от нежелательных значений. Бесчисленное множество слов, таких, как «честь», «справедливость», «мораль», «интернационализм», «демократия», «религия», «наука», просто перестали существовать. Их покрывали и тем самым отменяли несколько обобщающих слов. Например, все слова, группировавшиеся вокруг понятий свободы и равенства, содержались в одном слове «мыслепреступление», а слова, группировавшиеся вокруг понятий рационализма и объективности, — в слове «старомыслие». Большая точность была бы опасна. По своим воззрениям член партии должен был напоминать древнего еврея, который знал, не вникая в подробности, что все остальные народы поклоняются «ложным богам». Ему не надо было знать, что имена этих богов — Ваал, Осирис, Молох, Астарта и т. д.; чем меньше он о них знает, тем полезнее для его правоверности. Он знал Иегову и заветы Иеговы, а поэтому знал, что все боги с другими именами и другими атрибутами — ложные боги. Подобным образом член партии знал, что такое правильное поведение, и до крайности смутно, лишь в общих чертах представлял себе, какие отклонения от него возможны. Его половая жизнь, например, полностью регулировалась двумя новоязовскими словами: «злосекс» (половая аморальность) и «добросекс» (целомудрие). «Злосекс» покрывал все нарушения в этой области. Им обозначались блуд, прелюбодеяние, гомосексуализм и другие извращения, а кроме того, нормальное совокупление, рассматриваемое как самоцель. Не было нужды называть их по отдельности, все были преступлениями и в принципе карались смертью. В словаре «C», состоявшем из научных и технических слов, для некоторых сексуальных нарушений могли понадобиться отдельные термины, но рядовой гражданин в них не нуждался. Он знал, что такое «добросекс», то есть нормальное сожительство мужчины и женщины с целью зачатия и без физического удовольствия для женщины. Все остальное — «злосекс». Новояз почти не давал возможности проследить за вредной мыслью дальше того пункта, что она вредна; дальше не было нужных слов.

В словаре «B» не было ни одного идеологически нейтрального слова. Многие являлись эвфемизмами. Такие слова, например, как «радлаг» (лагерь радости, т. е. каторжный лагерь) или «минимир» (министерство мира, то есть министерство войны), обозначали нечто противоположное тому, что они говорили. Другие слова, напротив, демонстрировали откровенное и презрительное понимание подлинной природы строя, например, «нарпит», означавший низкосортные развлечения и лживые новости, которые партия скармливала массам. Были и двусмысленные слова — с «хорошим» оттенком, когда их применяли к партии, и с «плохим», когда их применяли к врагам. Кроме того, существовало множество слов, которые на первый взгляд казались просто сокращениями, — идеологическую окраску им придавало не значение, а их структура.

Настолько, насколько позволяла человеческая изобретательность, все, что имело или могло иметь политический смысл, было сведено в словарь «B». Названия всех организаций, групп, доктрин, стран, институтов, общественных зданий кроились по привычной схеме: одно удобопроизносимое слово с наименьшим числом слогов, позволяющих понять его происхождение. В министерстве правды отдел документации, где работал Уинстон Смит, назывался доко, отдел литературы — лито, отдел телепрограмм — телео и т. д. Делалось это не только для экономии времени. Слова-цепни(12) стали одной из характерных особенностей политического языка еще в первой четверти XX века; особенная тяга к таким сокращениям, была отмечена в тоталитарных странах и тоталитарных организациях. Примерами могут служить такие слова, как «наци», «гестапо», «коминтерн», «агитпроп». Сначала к этому методу прибегали, так сказать, инстинктивно, в новоязе же он практиковался с осознанной целью. Стало ясно, что, сократив таким образом имя, ты сузил и незаметно изменил его смысл, ибо отрезал большинство вызываемых им ассоциаций. Слова «Коммунистический Интернационал» приводят на ум сложную картину: всемирное человеческое братство, красные флаги, баррикады, Карл Маркс, Парижская коммуна. Слово же «Коминтерн» напоминает всего лишь о крепко спаянной организации и жесткой системе доктрин. Оно относится к предмету столь же легко узнаваемому(13) и столь же ограниченному в своем назначении, как стол или стул. «Коминтерн» — это слово, которое можно произнести, почти не размышляя, в то время как «Коммунистический Интернационал» заставляет пусть на миг, но задуматься. Подобным же образом «миниправ» вызывает гораздо меньше ассоциаций (и их легче предусмотреть), чем «министерство правды». Этим объяснялось не только стремление сокращать все, что можно, но и на первый взгляд преувеличенная забота о том, чтобы слово легко было выговорить.

Благозвучие перевешивало все остальные соображения, кроме ясности смысла. Когда надо было, регулярность грамматики неизменно приносилась ему в жертву. И справедливо — ибо для политических целей прежде всего требовались четкие стриженые слова, которые имели ясный смысл, произносились быстро и рождали минимальное количество отзвуков в сознании слушателя. А от того, что все они были скроены на один лад, слова «B» только прибавляли в весе. Многие из них — ангсоц, злосекс, радлаг, нарпит, старомысл, мыслепол (полиция мыслей) — были двух- и трехсложными, причем ударения падали и на первый и на последний слог. Они побуждали человека тараторить, речь его становилась отрывистой и монотонной. Это как раз и требовалось. Задача состояла в том, чтобы сделать речь — в особенности такую, которая касалась идеологических тем, — по возможности независимой от сознания. В повседневной жизни, разумеется, необходимо — по крайней мере иногда необходимо — подумать, перед тем как заговоришь; партиец же, которому предстояло высказаться по политическому или этическому вопросу, должен был выпускать правильные суждения автоматически, как выпускает очередь пулемет. Обучением он подготовлен к этому, новояз — его орудие — предохранит его от ошибок, фактура слов с их жестким звучанием и преднамеренным уродством, отвечающим духу ангсоца, еще больше облегчит ему дело.

Облегчалось оно еще и тем, что выбор слов был крайне скудный. По сравнению с нашим языком лексикон новояза был ничтожен, и все время изобретались новые способы его сокращения. От других языков новояз отличался тем, что словарь его с каждым годом не увеличивался, а уменьшался. Каждое сокращение было успехом, ибо чем меньше выбор слов, тем меньше искушение задуматься. Предполагалось, что в конце концов членораздельная речь будет рождаться непосредственно в гортани, без участия высших нервных центров. На эту цель прямо указывало новоязовское слово «речекряк», то есть «крякающий по-утиному». Как и некоторые другие слова В, «речекряк» имел двойственное значение. Если крякали в ортодоксальном смысле, это слово было не чем иным, как похвалой, и, когда «Таймс» писала об одном из партийных ораторов: «идейно крепкий речекряк», — это был весьма теплый и лестный отзыв.

 

Словарь «C» был вспомогательным и состоял исключительно из научных и технических терминов. Они напоминали сегодняшние термины, строились на тех же корнях, но, как и в остальных случаях, были определены строже и очищены от нежелательных значений. Они подчинялись тем же грамматическим правилам, что и остальные слова. Лишь немногие из них имели хождение в бытовой речи и в политической речи. Любое нужное слово научный или инженерный работник мог найти в особом списке, куда были включены слова, встречающиеся в других списках. Слов, общих для всех списков, было очень мало, а таких, которые обозначали бы науку как область сознания и метод мышления независимо от конкретного ее раздела, не существовало вовсе. Не было и самого слова «наука»: все допустимые его значения вполне покрывало слово «ангсоц».

Из вышесказанного явствует, что выразить неортодоксальное мнение сколько-нибудь общего порядка новояз практически не позволял. Еретическое высказывание, разумеется, было возможно — но лишь самое примитивное, в таком, примерно, роде, как богохульство. Можно было, например, сказать: «Старший Брат плохой». Но это высказывание, очевидно нелепое для ортодокса, нельзя было подтвердить никакими доводами, ибо отсутствовали нужные слова. Идеи, враждебные ангсоцу, могли посетить сознание лишь в смутном, бессловесном виде, и обозначить их можно было не по отдельности, а только общим термином, разные ереси свалив в одну кучу и заклеймив совокупно. В сущности, использовать новояз для неортодоксальных целей можно было не иначе, как с помощью преступного перевода некоторых слов обратно на старояз. Например, новояз позволял сказать: «Все люди равны», — но лишь в том смысле, в каком старояз позволял сказать: «Все люди рыжие». Фраза не содержала грамматических ошибок, но утверждала явную неправду, а именно что все люди равны по росту, весу и силе. Понятие гражданского равенства больше не существовало, и это второе значение слова «равный», разумеется, отмерло. В 1984 году, когда старояз еще был обычным средством общения, теоретически существовала опасность того, что, употребляя новоязовские слова, человек может вспомнить их первоначальные значения. На практике любому воспитанному в двоемыслии избежать этого было нетрудно, а через поколение-другое должна была исчезнуть даже возможность такой ошибки. Человеку, с рождения не знавшему другого языка, кроме новояза, в голову не могло прийти, — что «равенство» когда-то имело второй смысл — «гражданское равенство», а свобода когда-то означала «свободу мысли», точно так же как человек, в жизни своей не слыхавший о шахматах, не подозревал бы о другом значении слов «слон» и «конь». Он был бы не в силах совершить многие преступления и ошибки — просто потому, что они безымянны, а следовательно, немыслимы. Ожидалось, что со временем отличительные особенности новояза будут проявляться все отчетливей и отчетливей — все меньше и меньше будет оставаться слов, все уже и уже становиться их значение, все меньше и меньше будет возможностей употребить их не должным образом.

Когда старояз окончательно отомрет, порвется последняя связь с прошлым. История уже была переписана, но фрагменты старой литературы, не вполне подчищенные, там и сям сохранились, и, покуда люди помнили старояз, их можно было прочесть. В будущем такие фрагменты, если бы даже они сохранились, стали бы непонятны и непереводимы. Перевести текст со старояза на новояз было невозможно, если только он не описывал какой-либо технический процесс или простейшее бытовое действие или не был в оригинале идейно выдержанным (выражаясь на новоязе — благомысленным). Практически это означало, что ни одна книга, написанная до 1960 года, не может быть переведена целиком. Дореволюционную литературу можно было подвергнуть только идеологическому переводу, то есть с заменой не только языка, но и смысла. Возьмем, например, хорошо известный отрывок из Декларации независимости:

«Мы полагаем самоочевидными следующие истины: все люди сотворены равными, всех их создатель наделил определенными неотъемлемыми правами, к числу которых принадлежат жизнь, свобода и стремление к счастью. Дабы обеспечить эти права, учреждены среди людей правительства, берущие на себя справедливую власть с согласия подданных. Всякий раз, когда какая-либо форма правления становится губительной для этих целей, народ имеет право изменить или уничтожить ее и учредить новое правительство…»

Перевести это на новояз с сохранением смысла нет никакой возможности. Самое большее, что тут можно сделать, — это вогнать весь отрывок в одно слово: мыслепреступление. Полным переводом мог стать бы только идеологический перевод, в котором слова Джефферсона превратились бы в панегирик абсолютной власти.

Именно таким образом и переделывалась, кстати, значительная часть литературы прошлого. Из престижных соображений было желательно сохранить память о некоторых исторических лицах, в то же время приведя их труды в согласие с учением ангсоца. Уже шла работа над переводом таких писателей, как Шекспир, Мильтон, Свифт, Байрон, Диккенс, и некоторых других; по завершении этих работ первоначальные тексты, а также все остальное, что сохранилось от литературы прошлого, предстояло уничтожить. Эти переводы были делом трудным и кропотливым; ожидалось, что завершатся они не раньше первого или второго десятилетия XXI века. Существовало, кроме того, множество чисто утилитарных текстов — технических руководств и т. п., — их надо было подвергнуть такой же переработке. Окончательный переход на новояз был отложен до 2050 года именно с той целью, чтобы оставить время для предварительных работ по переводу.

____

6) Книга: «… едой, работой …» — здесь: «… едой, питьем, работой …» — анг. ориг.: «… for such things as eating, drinking, working …» [обратно]

7) Книга: «… пользовались свободнее …» — здесь: «… пользовались гораздо свободнее …» [обратно]

8) Книга: «… „едка”, „рычёвка” …» — здесь: «… „едка”, „яйцевать”, „рычёвка” …» [обратно]

9) Книга: «… „хвостист”, „настроенческий” …» — здесь: «… „хвостистски” (наречие), „настроенческий” …» [обратно]

10) ipso facto — В силу одного этого (лат.). [обратно]

11) Составные слова, такие, как «речепис», «рабдень», встречались, конечно, и в словаре «A», но они были просто удобными сокращениями и особого идеологического оттенка не имели. — Прим. автора. [обратно]

12) Книга: «… Слова-цепи стали одной из характерных особенностей …» — здесь: «… Слова-цепни стали одной из характерных особенностей …» — анг. ориг.: «Even in the early decades of the twentieth century, telescoped words and phrases had been one of the characteristic features of political language;» «То ли в Прогрессе тогда не знали что существует такое слово, то ли нечто другое… но они тут мой перевод изменили и я прекрасно помню как меня это расстроило.» — Цит. Голышев. [обратно]

13) Книга: «… Оно относится к предмету столь же ограниченному в своем назначении …» — здесь: «… Оно относится к предмету столь же легко узнаваемому и столь же ограниченному в своем назначении …» — анг. ориг.: «It refers to something almost as easily recognized, and as limited in purpose, as a chair or a table.» [обратно]

*) Курсив в примечаниях не относится к формату произведения.

[t-info] «Перевел я 1984 по изданию Signet Book. Книгу одолжил у друга а потом вернул.» — Голышев.

Мечты сбываются: мир «1984» Джорджа Оруэлла оказался похож на современный | Статьи

8 июня 1949 года британское издательство Secker & Warburg выпустило в свет первый тираж романа, которому суждено было стать одной из самых популярных книг ХХ столетия, переведенной почти на все языки мира и разошедшейся в десятках миллионов экземпляров. В 2017 году она вновь вошла в список бестселлеров США — после того, как советник президента Трампа сделала совершенно оруэлловское (что многие заметили) в своем «двоемыслии» заявление: «Вы называете это ложными утверждениями, но на самом деле это — альтернативные факты». Впрочем, сами термины, придуманные Джорджем Оруэллом для Британии 1984 года (точнее говоря, Взлетной полосы 1, одной из провинций Океании), давно вошли в язык — и не только в английский. «Старший Брат смотрит на тебя», «мыслепреступление», «новояз», «свобода — это рабство» — всё это известно едва ли не каждому человеку, прочитавшему в жизни более трех книг. И, увы, фантастические детали мира «1984» всё больше и больше становятся реальностью — для их осуществления даже не понадобились ни третья мировая, ни тотальное обнищание масс, ни милитаристская тоталитарная система. Предсказания Оруэлла сбылись — почти все. И, похоже, продолжат сбываться. О значении великого романа размышляли «Известия».

Джордж Оруэлл — британский писатель и публицист

Фото: commons.wikimedia.org

Не той системы

Первые полвека после публикации антиутопия Оруэлла воспринималась как злая сатира на коммунистические режимы — не в последнюю очередь из-за биографии самого автора, разочаровавшегося после гражданской войны в Испании в своих большевистских симпатиях и открыто признававшегося в желании предостеречь мир от возможного тоталитарного будущего. «Я не убежден, что общество такого рода обязательно должно возникнуть, но я убежден (учитывая, разумеется, что моя книга — сатира), что нечто в этом роде может быть. Я убежден также, что тоталитарная идея живет в сознании интеллектуалов везде, и я попытался проследить эту идею до логического конца», — говорил писатель в предсмертном интервью.

Тоталитаризм в своем коммунистическом изводе бесславно пал в конце 1980-х; собственно, его невольный могильщик пришел к власти в СССР спустя всего год после вынесенной в название романа даты (выбранной, как считается, путем простой перестановки последних двух цифр 1948 — года, в который Оруэлл писал свою книгу). Завершилась и холодная война — кстати, еще один термин, придуманный Оруэллом (он использовал его в статье «Ты и атомная бомба», опубликованной в Tribune в октябре 1945-го) и вошедший в политический лексикон всего мира. Но Старший Брат и все сопутствующие ему институты тотального надзора внезапно возродились уже в XXI веке — пусть и в «бархатной», но не менее оскорбительной для человека форме.

Общеизвестно, что Оруэлл, описывая нравы Министерства правды (занимающегося в обществе 1984 года непрерывной фальсификацией прошлого в угоду текущим установкам Партии Ангсоц), основывался на собственном опыте работы во время Второй мировой — сперва в цензурном отделе британского министерства информации, затем в Восточной службе Би-би-си.

Фото: Secker and Warburg

Обложка одного из первых изданий романа «1984» Джорджа Оруэлла

В СССР писатель никогда не бывал — собственно, сатирой на конкретно советский строй «1984» и не был, несмотря на детали вроде усов Старшего Брата и достаточно прозрачной аллюзии на Троцкого (Бронштейна) в образе полумифического врага народа № 1 Эммануэля Голдштейна. Оруэлл опасался не столько советских партийных бонз — уже к тому времени было очевидно, что «обком-обкомычи» вряд ли смогут «раздуть мировой пожар», — а западных интеллектуалов-технократов (которых он отделял от интеллигенции в исконном, русском смысле слова). Интеллектуалы-технократы не подвели — развитие технологий в последнее десятилетие ХХ века привело к появлению информационного общества, каким мы его наблюдаем сегодня. И оно, увы, мало напоминает розовые мечтания фантастов-оптимистов прошлого столетия.

Следи за собой

Старший Брат децентрализовался, потерял персонифицированную форму — ни тебе усатого мужчины с горящим взглядом, ни даже анекдотического «товарища майора», по мнению многих сидящего на проводе где-то на полпути от сервера «ВКонтакте» к твоему домашнему Wi-Fi-роутеру. Но «телекраны», вещающие пропаганду и следящие за пользователями, сегодня в кармане у каждого — разве что отслеживает предпочтения и заботливо скармливает очередную порцию «инфы» не всесильное государство, а транснациональные корпорации. Которые, так уж сложилось, почти все базируются в «бастионе демократии» по ту сторону Атлантики.

Но и отказавшись от смартфона, житель современного более-менее крупного города гарантированно лишен приватности, несколько раз за день попадая в поле зрения камер видеонаблюдения (в Лондоне их более 600 тыс. — по одной на 14 жителей; в среднем за день каждого лондонца фиксируют около 300 раз). Разумеется, всё это исключительно для безопасности законопослушных граждан — ведь невидимый враг не дремлет. Впрочем, как считает мэр британской столицы Садик Хан, «террористические атаки — неизбежная часть жизни современного мегаполиса». Или, как говорил оруэлловский товарищ О’Брайен, «это будет мир террора — в такой же степени, как мир торжества» (здесь и далее пер. В.П. Голышева).

Кадр из фильма «1984», снятого по одноименному роману Джорджа Оруэлла

Фото: Samuel Goldwyn

Даже пресловутые фейковые новости, бич нынешней инфосферы, были предугаданы Оруэллом. Придуманный Министерством правды идеальный партиец товарищ Огилви («Товарищ Огилви никогда не существовал в настоящем, а теперь существует в прошлом — и, едва сотрутся следы подделки, будет существовать так же доподлинно и неопровержимо, как Карл Великий и Юлий Цезарь») — прямой предшественник уже несколько подзабытой «девочки с красными шнурками» и фальшивых иракских фото.

Впрочем, сегодня фальшивые новости всё чаще и чаще используются вовсе не в политических, а в сугубо коммерческих целях, в погоне за трафиком и рекламными доходами — новый Старший Брат вполне по-марксистски считает, что бытие определяет сознание, а прибыль поддержит практически любую идеологию.

Любо-дорого

Еще лет 20 назад самым суровым обличителям нравов постиндустриального общества казалось, что в будущем нас ждет скорее «дивный новый мир» Хаксли, основанный на принуждении к повиновению через плотские удовольствия. Но и тут последнее слово оказалось за Оруэллом. Вместо безвредной «сомы» — смертоносные синтетические наркотики (в «1984» это был химический джин «Победа», но разница невелика), вместо радостей любви — «трансгендерность», «полиаморность», «небинарность», и тут же — риск отправиться на нары за то, что когда-то считалось невинным флиртом. Но одновременно — изобилие порнографии в интернете, рассчитанной на современных «пролов». «Порнхабы» разных оттенков серого в мире «1984» — «особый подотдел — на новоязе именуемый порносеком, — выпускавший порнографию самого последнего разбора».

Джордж Оруэлл во время работы на Би-би-си, 1941 год

Фото: commons.wikimedia.org

При этом, разумеется, современный Старший Брат декларирует — на пока еще не всегда понятном «пролам» новоязе — стремление к свободе, миру и науке. Но, как и у Оруэлла, свобода обращается рабским повиновением принципам «толерантности», мир — «гуманитарными бомбардировками», а наука — последовательным уничтожением традиций образования.

Но есть, конечно, и разница между миром «1984» и тем, в котором довелось жить нам. Оруэлловский Старший Брат строит общество на основе ненависти и страха — и, как справедливо замечает протагонист романа, Уинстон Смит, такая цивилизация нежизнеспособна. Нынешний либеральный Старший Брат избрал другую стратегию: современный социум Запада пытаются приучить к абсолютно елейной «любви» — терпимости на грани безразличия.

Результат, впрочем, пока получается тот же, что и у Оруэлла: «Мы разорвали связи между родителем и ребенком, между мужчиной и женщиной, между одним человеком и другим. Никто уже не доверяет ни жене, ни ребенку, ни другу. А скоро и жен и друзей не будет. Новорожденных мы заберем у матери, как забираем яйца из-под несушки. Половое влечение вытравим. Размножение станет ежегодной формальностью, как возобновление продовольственной карточки. Оргазм мы сведем на нет. Наши неврологи уже ищут средства. Не будет иной верности, кроме партийной верности. Не будет иной любви, кроме любви к Старшему Брату. Не будет иного смеха, кроме победного смеха над поверженным врагом. Не будет искусства, литературы, науки. Когда мы станем всесильными, мы обойдемся без науки. Не будет различия между уродливым и прекрасным».

Статуя Джорджа Оруэлла, созданная скульптором Мартином Дженнингсом, в штаб-квартире Би-би-си. Джордж Оруэлл был сотрудником корпорации с 1941 по 1943 год

Фото: Global Look Press/Howard Jones

Почти все эти пророчества сбылись —миллениалы уже отказываются от секса и продолжения рода, различие между уродливым и прекрасным старательно стирается во всех сферах, от моды до отношения к собственному здоровью, «партийная верность» либерально-политкорректному идеалу постепенно вытесняет и прагматические, и этические принципы. До полного триумфа осталось совсем немного.

Правда, в чеканной формуле товарища О’Брайена («Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека, — вечно»), похоже, грубый солдатский сапог сменится изящным хипстерским ботинком. Легче ли от этого будет человеку — большой вопрос.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

#ангсоц Instagram posts — Gramho.com

#Big_brother_is_watching_you. Джордж Оруэлл, «1984». «ВОЙНА — ЭТО МИР СВОБОДА — ЭТО РАБСТВО НЕЗНАНИЕ — ЭТО СИЛА» • В Америке времён Холодной войны слово «коммунист» было страшным ругательством, и, возможно, даже и не зря! Наверняка многие представители прошлого поколения забросают меня помидорами, но при создании утопического общества советская власть упустила множество деталей, однако ловко из этого вывернулась при помощи… Пропаганды. • Каждый любитель антиутопии должен хотя бы знать имя этого человека. Джордж Оруэлл (настоящее имя Эрик Артур Блэр; 1903-1950 ГГ.) — это выдающийся британский прозаик, публицист, эссеист. Его произведения стоят рядом с «Мы» Евгения Замятина, «О дивным новым миром» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери. Среди самых известных — «Скотный двор» (о котором я, возможно, позже поведаю) и, собственно, «1984». • Книга действует по классическому канону антиутопии, о котором я уже говорил в одной из прошлых публикаций. Главный герой — Уинстон Смит, который живёт в «сказочном» месте — стране под названием Океания. Она включает в себя Британские острова, оба Американских материка, Австралию и южную Африку. Она конкурирует с двумя другими мировыми державами — Евразией, состоящей, как понятно из названия, из Евразийского материка, и Остазией — это Китай, вся Корея, Япония и частично Монголия, Тибет и Манчжурия (последние три непостоянны). • Океания — это мощная страна с тоталитарным режимом и полным контролем жизни граждан. В столице её стоят четыре здания Министерства. Уинстон работает в Миниправе (о Господи, это зараза с аббревиатурами и на меня перескочила🤪), своего рода цензуре. Другие Министерства — это изобилие, «мир» и «любовь». • Каждая секунда жизни гражданина контролируется либо телеэкранами, в которые встроена камера видеонаблюдения, либо мыслеполицией. Однако больше всего она контролируется госпропагандой (опяяять!..). • По классике, Уинстон живёт жизнью обычного представителя Ангсоца, пока однажды не встречается с некоей девушкой, которая передаёт ему любовную записку… • Если вы не боитесь, что после прочтения схватите пропагандистские плакаты и начнёте их расклеивать, то тотчас же бегите в ближайший книжный!

Что означает INGSOC? Бесплатный словарь

Подобно этому идиллическому саду, очаг свободной эротической страсти и политического бунта Оруэлла не существует — по крайней мере, с момента захвата Ingsoc и Полиции мысли. O objetivo da Novilingua nao era apenas oferecer um meio de expressao para a cosmovisao e para os Habitos mentais proprios dos Devotos de Ingsoc, mas tambem impssibilitar outras formas de pensamento. поочередно охватывающий и раскрывающий одно слово INGSOC. В дальнейшем я буду основывать нашу валюту на соотношении 100 центов к одному сестерцию, первоначально римской монете, а Мерсия будет переименована в Ingsoc после книги Джорджа Оруэлла 1984.Сила, стоящая за INGSOC и миром Nineteen Eighty-Four, поистине дьявольская. Таким образом, Эдвард Герман пишет на новоязе, приводя несколько замечательных примеров из современной Америки, а не только хорошо известный «побочный ущерб», связанный с убийством невиновных. мирных жителей в военных действиях, но (как параллель с Ingsoc, двоемыслием и двуличием) то, что Герман называет Amcap, Amerigood и Marketspeak. Орвелл, «писатель, приверженный демократическому и коммунитарному социализму», был напуган «олигархическим коллективизмом» ( Харрингтон 432) он видел проявление в России, во все более радикальном английском социализме (Ingsoc в романе) и в Китае (представленном в романе как Eastasia.Предполагалось, что, когда новояз был принят раз и навсегда, а древний язык забыт, еретическая мысль, то есть мысль, расходящаяся с принципами ангсока, должна быть буквально немыслима, по крайней мере, в той мере, в какой мысль зависит от слов. Причина в его антикоммунизме и остром ощущении риска того, что социализм может стать тоталитарным — он положительно отзывался о книге Фридриха Хайека «Дорога к крепостному праву» (1944) и назвал тоталитарный режим в «Восемьдесят четвертом» «IngSoc» (английский социализм), хотя он отрицал, что имел в виду лейбористскую партию.Она так же полна решимости переписать свою собственную историю, как любой историк Министерства Правды в романе Оруэлла «1984» переписывает историю Ingsoc. Арико честно признается в своем окончательном разочаровании, в своем обращении из приверженца Фаллачи в отступника и в том, что в конечном итоге он написал книгу против Фаллачи, а не вместе с ней, рассказывая «историю о том, как одна женщина из Флоренции построила свой собственный миф». такая интерпретация не совсем подходит: Ingsoc был основан в Океании внутренней революцией, а не военным вторжением или внешним давлением.

ангсоков в 1984 году — стенограмма видео и урока

The Philosophies of Ingsoc

Джордж Оруэлл создал целую предысторию и построил целый мир для своего романа 1984 , который включает политическую идеологию, известную как Ingsoc , что является новоязом для английского социализма, господствующей философией авторитарного режима в Океания. Новояз , если немного отступить, — это вымышленный язык, который Оруэлл создал специально для использования в этом романе.Новояз и ангсок прекрасно сочетаются друг с другом, поскольку оба они призваны лишить жителей Океании независимости и свободы мысли.

Ingsoc постоянно меняется на протяжении всего романа, потому что сильные мира сего постоянно переписывают историю Океании, а также историю прихода партии к власти. Но некоторые вещи никогда не уходят. Во-первых, Ingsoc построен на обширной системе психологического контроля над гражданами. Партия не хочет ничего, кроме подавления любой формы независимости. Вот где полезен новояз, потому что новояз как язык устранил большинство негативных слов в попытке устранить все негативные мысли о партии и ангсоке.Новояз также упрощает все мысли, упрощая слова. Например, слово «великий» превращается в «двойное плюс хорошее».

Во-вторых, Ingsoc требует полного подчинения всех граждан. Партия пойдет на все, чтобы добиться полного подчинения, и пытки — обычное дело. Мы уже видели, как новояз способствует этому, но что еще есть? Что ж, Внутренняя партия, те высокопоставленные бюрократы, которые проводят шоу за кулисами, используют Министерство правды или MiniTrue, чтобы проводить лучшую пропаганду и промывать мозги океанианцам.Они также используют MiniLuv, или Министерство Любви, мучителей, чтобы получить полный контроль. Еще одно такое устройство контроля, возможно, одна из лучших идей Внутренней партии: Большой Брат.

Большой Брат

Все принципы Ingsoc олицетворяет Большой Брат , парень с усами, который, как гласит слоган, «… наблюдает за тобой». Никогда не выясняется, действительно ли Большой Брат реальный человек, или он был изобретен Внутренней партией.Довольно страшно, правда? Неудивительно, что жители Океании бродят в постоянном состоянии паранойи и угнетения. Но они также приучены рассматривать постоянное присутствие Большого Брата как обнадеживающее, заботливое и необходимое для их защиты, как вы хотели бы видеть своего старшего брата. И этот лозунг тоже не пустая угроза. Независимо от того, настоящий ли Большой Брат, граждане находятся под постоянным наблюдением. У всех в домах есть камеры и видеоэкраны, что позволяет правительству постоянно за ними следить.И если в какой-то момент кто-то будет подозревать, что кто-то плохо себя ведет, полиция незамедлительно отреагирует.

Ingsoc в реальном мире

Остатки 1984 можно увидеть и по сей день. Некоторые слова из новояза, а также некоторые лозунги и фразы, используемые Ингсоцкой партией, очень широко используются. Например, слышали ли вы когда-нибудь, чтобы кто-то называл правительство или конкретного политического деятеля Большим братом? Люди также используют термин «оруэлловский» для описания ситуации, которая вызывает в воображении антиутопический мир романа.Помните, когда было обнаружено, что АНБ подслушивает телефонные разговоры? Слово «оруэлловский» определенно использовалось для описания этой ситуации. Слова новояза «двоемыслие» и «преступление мысли» также остались в нашем словаре. «Двоякое мышление» означает верить двум противоположным идеям. В романе «преступление мысли» относится к плохим мыслям об Ingsoc или Большом Брате.

Краткое содержание урока

В 1949 году Джордж Оруэлл опубликовал свой роман 1984 , в котором главный герой Уинстон Смит пробуждается к ужасной природе Ingsoc , или английского социализма.Партия правит Океанией, суперконтинентом, с помощью частых пыток, пропаганды «промывания мозгов» и множества наблюдений, особенно в виде вымышленного персонажа по имени Большой Брат , который, как утверждается, наблюдает за всеми гражданами. Новояз , язык, воплощающий такие понятия, как ложь со стороны Министерства правды и пытки со стороны Министерства любви, соответствует идеологии ингсоц. Оба предназначены для того, чтобы лишить жителей Океании независимости и свободы мысли.Многие идеи и термины, использованные в романе, до сих пор присутствуют в нашем словаре.

Девятнадцать восемьдесят четыре: Ingsoc | FreebookSummary

Nineteen Eighty-Four: INGSOC Nineteen Eighty-Four — это антиутопический роман о жизни человека по имени Уинстон Смит. Уинстон Смит живет при тоталитарном правительстве, Внутренней партии, в стране под названием Океания. У этого тоталитарного правительства есть идеология под названием INGSOC, которую оно использует для получения полной власти.В этой идеологии есть четыре священных принципа. Это изменчивость прошлого, двоемыслие, новояз и отрицание объективной реальности.

Все четыре этих метода переплетены и используются вместе Внутренней партией для достижения своей идеологии INGSOC и получения абсолютного контроля над людьми, живущими в Океании. Первый Священный Принцип, который Внутренняя Партия использует для достижения абсолютной власти, — это изменчивость прошлого. Изменчивость прошлого — это способность в любой момент изменить прошлое, чтобы оно соответствовало текущим событиям.Поступая так, текущие события кажутся более правдоподобными, и люди становятся менее осведомленными о том, что происходит на самом деле.

Эффект, который это оказывает на людей, живущих в Океании, заключается в том, что если прошлое соответствует текущим событиям, то люди будут менее склонны подвергать сомнению мотивы Внутренней партии. Внутренняя партия использует лозунг «Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее. Кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое. Этот лозунг является важным примером партийной техники использования ложной истории для подрыва психологической независимости своих подданных.По их словам, контроль прошлого обеспечивает контроль над будущим, а они контролируют настоящее, позволяя им контролировать прошлое.

Этот контроль над будущим приводит их к их конечной цели — достижению абсолютной власти. Партия создает прошлое, которое было временем нищеты и рабства, от которого она утверждает, что освободила человеческий род, тем самым вынуждая людей работать для достижения целей партии. Второй Священный Принцип, двоемыслие, — это еще один метод, используемый Внутренней Стороной для достижения своих целей.Двойное мышление — это одновременное и страстное удержание двух противоречащих друг другу убеждений. Двойное мышление влияет на повседневную жизнь людей, живущих в Океании, вызывая то, что в книге называется «контролируемым безумием». Человек, использующий двоемыслие, сознательно должен был забыть противоречие между двумя противоположными убеждениями. После этого первоначального забвения человек должен постоянно забывать, что он забыл это противоречие, а затем забывать это забвение на всю бесконечность. Вот что вызывает «управляемое безумие».В отделе, в котором работает Уинстон, двоемыслие означает способность фальсифицировать публичные записи, а затем верить в новую историю, которую они сами только что написали. По сути, все ведомства министерства двояко думают о себе.

Министерство Правды на самом деле пронизано ложью; министерство любви наполнено ненавистью, министерство мира вызывает войны, а министерство изобилия раздает продовольствие и товары. То же верно и для лозунгов внутренней партии: «Война — это мир», «Свобода — это рабство» и «Невежество — это сила».Это сбивает людей с толку до такой степени, что они верят всему, что диктует Внутренняя партия, что, в свою очередь, ведет партию к их стремлению к абсолютной власти. Новояз, третий священный принцип, — это язык, на котором Внутренняя партия контролирует массы.

Новояз — это вымышленный язык, который сокращает словарный запас в попытке помешать гражданам Океании формировать мысли, противоречащие идеалам Внутренней партии. В книге новояз описывается как «единственный язык в мире, словарный запас которого уменьшается с каждым годом.«Отключая язык, Внутренняя Сторона отключает идеальный способ формирования мыслей. Поскольку люди больше не могут формировать мысли обычным и нормальным образом, они будут формировать мысли в соответствии с их текущим языком.

Это заставляет массы подпадать под этот фальшивый язык, позволяя Внутренней партии достичь верховного контроля. Контролируя язык, Внутренняя Сторона нашла другой способ манипулирования мыслями. Поскольку этот язык контролируется Внутренней партией, Внутренняя партия добивается своей цели — контролировать людей и поддерживать абсолютный контроль.Четвертый и последний Священный Принцип — отрицание объективной реальности. Объективная реальность состоит в том, чтобы строго придерживаться истины и избегать любых форм предубеждений, предубеждений или принятия желаемого за действительное.

Отрицая такую ​​объективную реальность, Внутренняя Сторона может формировать любую реальность, в которой они нуждаются. Им нужна эта способность, потому что для того, чтобы люди верили, что их идеалы совершенны, им нужно иметь возможность изменить реальность в любой момент. Единственный способ изменить реальность — это поверить в то, что правдивой реальности не существует.Вот как они отрицают наличие объективной реальности, и, не имея объективной реальности, реальность может быть полностью искажена, чтобы принять любую форму, в которой она должна быть.

Эта изменяющаяся реальность позволяет Внутренней Стороне заставить народ Океании поверить в эту искаженную реальность, которую они создали. Поступая так, Внутренняя партия продвигает свое дело обретения верховной власти. Четыре священных принципа — это идеи, используемые Внутренней партией для достижения абсолютной власти. Эти четыре священных принципа таковы: изменчивость прошлого, двоемыслие, новояз и отрицание объективной реальности.Используя эти четыре священных принципа, Внутренняя партия реализует свою идеологию INGSOC.

INGSOC — это идеология полного контроля над жизнью в Океании. Конечная цель Внутренней партии — добиться абсолютной власти над народом Океании. При этом тоталитарном правительстве люди Океании попадают в свою ловушку и начинают верить в эти Четыре священных принципа. Девятнадцать восемьдесят четыре показывает нам, как эти Четыре Священных Принципа не должны встать на свои места; иначе мы будем сформированы при тоталитарном правительстве, как и люди в Океании.

Ingsoc — Academic Kids

От академических детей

Ingsoc (новояз для «английского социализма») — идеология тоталитарного правительства Океании (Северной и Южной Америки, атлантических островов, включая Британские острова, Австралазию и южную часть Африки) в антиутопическом романе Джорджа Оруэлла Девятнадцать восемьдесят -Четыре .

Ingsoc — также политическая панк-группа из Варшавы, Индиана. Посетите их сайт http: // www.destroybigbrother.com для получения дополнительной информации.

Ingsoc очевидно пришел к господству во время социалистической революции, но поскольку партия постоянно меняет историю, трудно сказать точно, как это произошло. В книге Эммануэля Гольдштейна « Теория и практика олигархического коллективизма » (см. Книгу Гольдштейна) настоящая идеология партии описывается как «олигархический коллективизм», утверждая, что Ангсоц «отвергает и критикует все принципы, за которые социалистическое движение» изначально стоял, и он предпочитает делать это во имя социализма ».

Ingsoc олицетворяет Большой Брат, вездесущую фигуру, похожую на Сталина, постоянно изображаемую на плакатах и ​​на телеэкране. Как и сам Ingsoc, Большой Брат постоянно наблюдает. Ингсо требует полного подчинения и применяет пытки для достижения этой цели (Комната 101). Фактически, Ingsoc овладел сложной системой психологических инструментов и методов, чтобы заставить людей не только признаться в выдуманных преступлениях и забыть любые мысли о восстании, но и действительно полюбить Ingsoc.

В рамках Ingsoc общество состоит из трех уровней:

1. Внутренняя партия , которая принимает политические решения и управляет правительством, которая упоминается просто как Партия.
2. Внешняя партия , которая работает на государственных должностях и является рабочим классом общества. Участникам не разрешены никакие другие пороки, кроме сигарет и джина Победы. Внешняя сторона также находится под самым пристальным вниманием, за ней постоянно наблюдают с помощью двусторонних телеэкранов и других средств наблюдения.
3. Proles , которые относятся к низшему классу, сброд, который Внутренняя Партия держит довольным и успокаивающим с пивом, азартными играми, спортом, случайным сексом и prolefeed («мусорные тексты»).Пролы названы в честь пролетариата, термин, который Маркс использовал для обозначения рабочего класса.

Классы не очень смешиваются, хотя рассказчик Уинстон описывает вечер в кино, где присутствовали и пролы, и члены партии. Он также может покровительствовать проле-пабу, не привлекая особого внимания (по крайней мере, он так думает), и посещать квартиру О’Брайена, члена Внутренней партии, под предлогом того, что он позаимствовал специальный выпуск словаря новояза.

В романе остается необъяснимым то, как Ingsoc и его правящая клика, Внутренняя партия, смогли установить и сохранить контроль над Великобританией и ее Содружеством, Ирландией, Соединенными Штатами и Латинской Америкой за исторически короткий период (примерно 30 лет по внутренней хронологии романа).В свете значительных различий в языке, культуре, религии и истории между этими регионами, эту предпосылку можно считать наиболее значительным недостатком сюжета. С другой стороны, учитывая быстрое распространение коммунизма на момент написания романа, в то время это могло показаться вполне правдоподобным.

См. Также

1984 Глоссарий | GradeSaver

Названный «Теория и практика олигархического коллективизма» и предположительно написанный Гольдштейном, он содержит историю человечества и революции, утверждая, что есть надежда на более сильное будущее без нечестности и манипуляций со стороны партии.

Часть Океании, некогда известная как Великобритания.

Новояз для искусственного оплодотворения.

Незаконная торговля всеми материалами «хорошего качества», такими как настоящий кофе, сахар, бритвы и т. Д.

Новоязское слово с двумя противоречащими друг другу значениями. Первый используется для обозначения оппонента и может быть определен как обычно противоречащие очевидным фактам. Второй используется для обозначения члена партии и может быть определен как лояльная готовность верить противоречивым утверждениям, когда этого требует партия, что позволяет постоянно изменять прошлое.

Часть наступательных / оборонительных вооружений Океании. Буквально непотопляемая крепость, плывущая в океане.

Неделя разжигания ненависти к врагам войны. Поддерживаемая массовыми митингами и организованная Министерством правды, Неделя ненависти объединяет членов партии вокруг Океании и Большого Брата.

Часть британского правительства во времена капитализма. Ссылается на него старик, которого Уинстон встречает в пабе, хотя Уинстон не понимает ни слова, ни значения этого человека.

Новояз для английского социализма.

Молодежная организация, пропагандирующая полное безбрачие для обоих полов и поощряющая искусство. Джулия является членом и носит символический алый кушак организации.

Предполагаемый капиталистический закон, позволяющий любому капиталисту спать с любой женщиной, работающей на одной из его фабрик. Партия приводит «факт» капиталистической истории.

Поддерживает закон и порядок. Защищен с большой силой. Только те, кто арестован за мысленные преступления или занимаются официальными партийными делами, могут войти.В романе упоминается как «место без тьмы», потому что свет всегда включен. Диссидентов берут сюда, чтобы их пытали, исправляли или убивали.

Ответственный за партийное руководство вопросами, связанными с войной.

Ответственный за хозяйственные дела партии.

Ответственный за все партийные новости, развлечения, образование и изобразительное искусство. Пропагандистская машина партии.

Официальный язык Океании и новый язык партии, разработанный для удовлетворения идеологических потребностей Ingsoc (английский социализм).Цель новояза — сократить количество слов в английском языке до минимума и заменить к 2050 году старый язык. Удаление слов устраняет способы определения антипартийных настроений и способности не соглашаться. Например, слово «быстрый» можно использовать вместо слова «быстрый».

Примеры включают: «Война — это мир»; «Свобода — это рабство»; «Невежество — сила».

Зона Отдела художественной литературы Министерства правды, предназначенная для создания письменных порнографических материалов для пролов.В нем преобладают женщины, потому что партия считает, что женщины с меньшей вероятностью будут испорчены материалом.

Один из 85% населения Океании, не являющихся членами партии и живущих в бедности. Регулируется слабо, чтобы отсеять чрезмерно интеллектуальных людей и защитить партию.

Колонии для беспризорников.

Химический подсластитель или заменитель сахара; чрезмерно сладкий.

Гаечный ключ.

Инструмент для вечеринок, используемый для перевода устного слова в письменное.

Партийная молодежная организация, которая поощряет детей шпионить за старшими, включая родителей, и сообщать о них полиции мыслей. Вдохновляет детей в партию.

Много лет назад взорвалось здание, когда-то находившееся в здании суда Лондона. Изображение здания висит на стене в арендованной комнате мистера Чаррингтона и оказывается скрытым телеэкраном.

Продолговатая металлическая пластина, похожая на потускневшее зеркало и действующая как телевизор, фотоаппарат и подслушивающее устройство для внутренней партии и полиции мыслей.Невозможно полностью отключить его, и он следит за всеми членами партии.

Ежедневная утренняя зарядка, в которой должны участвовать все члены партии. Продиктовано через телеэкран.

Подъем нового социализма (против демократии и капитализма), который привел к возникновению ангсока в Океании, нео-большевизма в Евразии и поклонения смерти в Остазии. Каждый режим преследует сознательную цель увековечить несвободу и неравенство, остановить прогресс, заморозить историю в выбранный момент и увековечить войну.

Информационное издание, спонсируемое партией, в котором работает Уинстон.

Рука Внутренней партии, которая ищет тех, кто против партии, ищет любого, у кого есть даже самые незначительные мысли против партии или Большого брата. Их наблюдательность заставляет всех жить так, как будто за ними всегда наблюдают или слушают. Мистер Чаррингтон — член.

Мыслить против партии, испытывать опасения по поводу партии, сомневаться в Большом Брате или сомневаться в любом действии или «факте» партии.«

Метро.

Ежедневное требование для всех членов партии. Организованная группа членов наблюдает по телеэкрану партийные презентации, осуждающие Гольдштейна и военных врагов (либо Остазию, либо Евразию), и прославляющие Большого Брата. Вызывает сильные вспышки ненависти, такие как направленный крик и насилие, при отображении врага на экране.

Судьба тех, кто совершает преступления мысли. Те, кто испаряется, удаляются из общества, поскольку их убивают и удаляют все свидетельства их существования.

Товары для вечеринок, такие как джин, сигареты, одежда, продукты питания и даже жилье. Все плохого качества.

Уинстон умрет в конце 1984 года? — Mvorganizing.org

Уинстон умрет в конце 1984 года?

Нет, Уинстон все еще жив. Когда книга заканчивается, Уинстон ждет, когда Партия прекратит его физическое существование. В конце книги он умирает духовно и психологически. Его независимый дух полностью подавлен, но он остался в живых, чтобы полюбить Большого Брата.

Как ingsoc пришел к власти?

Фундамент. Мало что известно о том, как INGSOC пришел к власти, но вполне возможно, что партия захватила контроль после создания Океании и когда Большой Брат захватил власть в качестве правителя страны.

Старший брат коммунист?

Большой Брат — вымышленный персонаж и символ в романе-антиутопии Джорджа Оруэлла 1949 года «Девятнадцать восемьдесят четыре». Он якобы является лидером Океании, тоталитарного государства, в котором правящая партия Ingsoc обладает полной властью «ради себя» над жителями.

Реален ли ingsoc?

Ingsoc (слоговая аббревиатура английского социализма) — вымышленная правящая партия тоталитарного государства Океания из антиутопического романа Джорджа Оруэлла «Девятнадцать восемьдесят четыре», опубликованного в 1949 году.

Почему это называется ingsoc?

В 1984 году Джорджа Оруэлла так называемая социалистическая революция объединила территории Америки с территориями Британской империи и переименовала новую территорию в Океанию. Ingsoc — это аббревиатура от английского социализма, политической философии, принятой, когда Социалистическая партия начала править.

Кто контролирует историю?

«Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее: кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое». Знаменитая цитата Джорджа Оруэлла взята из его заслуженно известного научно-фантастического романа «Девятнадцать восемьдесят четыре» (также написанного как 1984), и именно здесь можно найти лучшую информацию о том, что означает эта цитата.

Кто такой Эмплфорт?

Кто такой Эмплфорт? Амплфорт — поэт в невероятно популярном романе Джорджа Оруэлла «1984». Он работает в Министерстве правды, правительственном министерстве, которое занимается пропагандой и переписывает историю и изобразительное искусство.

Что в нем контроля?

ИТ-контроль — это процедура или политика, которая обеспечивает разумную уверенность в том, что информационные технологии (ИТ), используемые организацией, работают должным образом, что данные являются надежными и что организация соблюдает применимые законы и нормативные акты.

Почему важны элементы управления?

Правильно разработанный внутренний контроль должен помочь вашей компании предотвращать или выявлять ошибки. Автоматизация процессов и средств контроля, а также надлежащие уровни проверки могут предотвратить попадание ошибок в систему бухгалтерского учета, которые могут нанести ущерб репутации компании.

Что такое IT-зависимый контроль?

IT-зависимые ручные элементы управления — это процессы, которые выполняются вручную отдельными лицами, но полагаются на информацию, генерируемую компьютером.

Что такое элементы управления?

Элементы управления — это комбинация людей, процессов и инструментов, которые используются для предотвращения, обнаружения или исправления проблем, вызванных нежелательными событиями. Необходимо создать тщательно спланированную структуру контроля, которая объединяет различные типы средств контроля и защищает организацию от рисков.

Какова роль ICFR?

В частности, аудиторский отчет ICFR предоставляет общественности барометр, по которому можно оценить надежность раскрытой финансовой информации компании.

В чем разница между SOX и ICFR?

SOX также требует от большинства крупных эмитентов в соответствии с разделом 404 (b), чтобы их внешний аудитор проводил интегрированный аудит. Эффективный ICFR обеспечивает разумную уверенность в том, что корпоративные записи не искажены намеренно или непреднамеренно.

Что такое материальная слабость?

Существенная слабость — это недостаток или сочетание недостатков во внутреннем контроле над финансовой отчетностью, так что существует разумная вероятность того, что существенное искажение годовой или промежуточной финансовой отчетности компании не будет предотвращено или своевременно обнаружено. .

Насколько серьезна материальная слабость?

«Существенный недостаток», который Совет по надзору за бухгалтерским учетом публичной компании считает более серьезным, чем «недостаток контроля» или «значительный недостаток», — создает «более чем маловероятную» вероятность того, что «существенное искажение не будет предотвращено или обнаружено» в финансовой отчетности компании.

Что такое слабость внутреннего контроля?

Слабость внутреннего контроля — это неспособность реализовать или повысить эффективность вашего внутреннего контроля. Злоумышленники могут воспользоваться слабым внутренним контролем, чтобы уклониться даже от самых строгих мер безопасности.

Что хуже материальная слабость или значительный недостаток?

Существенный недостаток менее серьезен, чем существенный недостаток, поскольку маловероятно, что он окажет существенное влияние на финансовую отчетность, но он «достаточно важен, чтобы заслужить внимание лиц, ответственных за надзор за финансовой отчетностью компании», согласно PCAOB.

Джордж Оруэлл объясняет, как работает новояз, официальный язык его тоталитарной антиутопии 1984 года

Как мы отметили вчера, и вы, вероятно, заметили в другом месте, классический антиутопический роман Джорджа Оруэлла 1984 поднялся на вершину чартов — или в список бестселлеров Amazon — вслед за «альтернативными фактами», последней оруэлловской монетой для лысых — столкнулся с ложью. Эта нелепая фраза сразу вызвала шквал пародий, хэштегов и мемов; здоровые способы излить гнев и неверие.Но, возможно, и здесь есть опасность, позволяя таким словам погрузиться в дискурс, чтобы они не превратились в то, что Оруэлл называл «новоязом».

Легко услышать «новояз», «официальный язык Океании», как « news ». Это вполне разумно, но у нас создается впечатление, что это связано исключительно с его появлением в средствах массовой информации. Оруэлл, очевидно, имел в виду двусмысленность — в конце концов, это язык официальной пропаганды, — но портманто на самом деле происходит от слов «новый язык» — и он был создан, чтобы заменить «староязычный», — пишет Оруэлл, «или стандартный английский, как мы. должен это назвать.”

Другими словами, новояз — это не просто набор модных словечек, а преднамеренная замена одного набора слов в языке другим. В выдуманном 1984 году переход все еще продолжается, но ожидается, что он будет завершен «примерно к 2050 году». Студенты, изучающие историю и лингвистику, поймут, что это смехотворно ускоренные темпы полной замены одного словаря и синтаксиса другим. (Мы могли бы назвать английских социалистов Оруэлла «акселерационистами».) Новояз появляется не благодаря истории или социальным изменениям, а благодаря воле партии.

Цель новояза заключалась не только в том, чтобы обеспечить средство выражения мировоззрения и умственных привычек, присущих последователям ангсока, но и в том, чтобы сделать все другие способы мышления невозможными.

Вполне вероятно, что «альтернативные факты» или « altfacts » впишутся прямо в «Девятое и десятое издания Словаря новояза», хотя они могут легко потерять популярность и «позже будут исключены». Неизвестно, войдет ли он в «окончательную, усовершенствованную версию» новояза, «как воплощено в одиннадцатом издании Словаря».”

Эти цитаты взяты не из основного текста 1984 , а из приложения под названием «Принципы новояза», которое вы можете прочитать в верхней части сообщения. Здесь Оруэлл бесстрастно обсуждает «усовершенствованную» форму новояза, включая его грамматические «особенности», такие как «почти полная взаимозаменяемость между различными частями речи» (проблема, с которой столкнулись современные переводчики). Затем он представляет словарь, разделенный на «три различных класса»: A, B и C.

Класс A содержит слова «повседневной жизни», которые были изменены с помощью громоздких префиксов и усилителей: « uncold » для теплого, « pluscold и doublepluscold » для «очень холодного» и «в высшей степени холодного». Класс B содержит составные слова: зловещие монеты двоемыслия, такие как « joycamp (исправительно-трудовой лагерь)» и « Minipax (Министерство мира, то есть Министерство войны)». Они, как объясняет Оруэлл, похожи на «характерные черты политического языка… в тоталитарных странах» начала 20 века.

Гражданин Океании, говорит нам Оруэлл, должен иметь «мировоззрение, подобное мировоззрению древних евреев, которые знали, не зная ничего другого, что все народы, кроме его собственного, поклонялись« ложным богам »… Его сексуальная жизнь, например, полностью регулировалась двумя новоязовскими словами: sexcrime, (сексуальная аморальность) и goodsex (целомудрие) ». Последнее включало только «половые отношения между мужчиной и женой с единственной целью зачать детей и без физического удовольствия со стороны женщины: все остальное было сексуальным преступлением». ”

Класс слов C может быть самым коварным из всех. Хотя он «полностью состоял из научных и технических терминов», которые «напоминали научные термины, используемые сегодня», Партия позаботилась «о том, чтобы дать им жесткое определение и лишить их нежелательного значения». Например,

Не существовало словаря, выражающего функцию науки как привычки ума или метода мышления, независимо от его конкретных ответвлений. Действительно, не было слова для слова «наука», никакого смысла, который он мог бы иметь, будучи уже достаточно охваченным словом ангсок.

Затем Оруэлл обсуждает трудности перевода произведений прошлого на новояз. Он использует в качестве примера Декларацию независимости : « Все люди равны. было возможным предложением на новоязе», но только в том, что «оно выражало явную неправду, т.