Консолидация власти на Украине: что это означает для Запада
Пока президент Петр Порошенко выводит Украину из тяжелого политического кризиса после событий Евромайдана и выстраивает политическую систему в рамках фактически сложившейся президентской республики, «окно возможностей» для проведения радикальных реформ, похоже, закрывается. Ведущие западные партнеры Украины понемногу утрачивают интерес к украинской теме на фоне других актуальных проблем, они разочарованы тем, что Киев не принимает решительных мер для борьбы с коррупцией в высших эшелонах власти и старыми способами ведения бизнеса.
На этом фоне основные задачи, которые встают перед западными политиками, — это, во-первых, оказать давление на киевское руководство, чтобы оно начало серьезные и целенаправленные реформы для повышения уровня жизни населения; а во-вторых, попытаться убедить Кремль в том, что ему необходимо предпринять серьезные шаги в поисках дипломатического решения для выхода из тупиковой ситуации в контексте выполнения Минских соглашений.
Политическая консолидация и персонифицированная власть
На первый взгляд политическая ситуация на Украине кажется совершенно удручающей. Слишком много возможностей, открывшихся после Евромайдана 2014 года, упущено, и это вызывает глубокое недовольство украинского политического истеблишмента и очевидную усталость от украинских проблем в западных столицах. Ситуация усугубляется тем, что из-за политического кризиса в первом полугодии 2016 года было потеряно драгоценное время и растрачен капитал доверия к власти. В апреле 2016 года премьер-министр Арсений Яценюк был вынужден сложить свои полномочия, и на его место пришел давний деловой партнер Петра Порошенко, 38-летний Владимир Гройсман, который до этого занимал должности спикера Верховной рады Украины и мэра Винницы — родного города Порошенко. В новом правительстве гораздо менее видны иностранцы и радикальные реформаторы, которые получили признание в странах Запада. Сложившаяся после Евромайдана парламентская коалиция прекратила свое существование, и Порошенко, проводя через Верховную раду важнейшие законодательные и конституционные инициативы, все больше опирается на поддержку новых олигархических группировок и оставшихся в политике бывших членов Партии регионов (ПР).
Администрация президента Украины видит внутриполитическую ситуацию в стране иначе. По ее мнению, Порошенко искусно использовал разрешение кризиса в стране в своих интересах, не упуская из виду предстоящую в 2019 году президентскую кампанию. Благодаря своему терпению и искусному обращению с ключевыми политическими игроками Порошенко сумел осуществить консолидацию всех ветвей власти в руках относительно небольшой группы лиц, лично ему преданных.
Рассмотрим некоторые примеры. Неоднозначно оцениваемый новый генеральный прокурор Украины Юрий Луценко, который, кстати, не имеет высшего юридического образования, был одним из основных сторонников президента в парламенте страны. Новый спикер Верховной рады Андрей Парубий и руководитель Совета национальной безопасности и обороны Украины Александр Турчинов являются его верными политическими сторонниками. То же можно сказать и о членах нового правительства, Центральной избирательной комиссии, Национального агентства по предупреждению коррупции (НАПК) и даже органов судебной власти.
К достижениям нового правительства относят почти незамедлительное повышение тарифов на коммунальные услуги в соответствии с требованиями МВФ и принятие масштабной программы судебной системы 335 голосами (что на 35 голосов превышает конституционное большинство при голосовании). Однако такие шаги едва ли получат поддержку общества, которое недовольно ходом реформ и все больше разочаровывается в самой идее ускоренной либерализации и реформ. По данным последних опросов общественного мнения, проведенных специалистами Украинского центра экономических и политических исследований имени Александра Разумкова и Киевского международного института социологии, 76% респондентов считают, что страна идет неправильным курсом.
Тем не менее политическая позиция Порошенко укрепляется — у главных представителей оппозиции, которая остается разрозненной и неоднородной, нет прочной электоральной поддержки. Хотя Юлия Тимошенко является лидером опросов общественного мнения и возглавляет партию «Батькивщина», ей будет очень трудно объединить страну в качестве потенциального преемника Порошенко, даже если предположить, что не будет расследования ее предполагаемого участия в коррупционных схемах в прошлом. «Оппозиционный блок» (ранее — Партия регионов) был отчасти ассимилирован политической командой Порошенко после того, как его члены стали уязвимы из-за расследований дел о коррупции.
Несмотря на то что на Украине существует весьма активное гражданское общество и декларируется право людей и СМИ на свободу слова, уровень демократии в стране далек от высокого. Уже прошло три года после Евромайдана, но так и не было проведено заслуживающего доверия независимого расследования по делу о расстреле снайперами людей на Майдане в феврале и трагедии в Доме профсоюзов в Одессе в мае 2014 года.
Все больше беспокойства вызывает ситуация вокруг свободы слова и СМИ. Растет количество случаев физического нападения на журналистов, достаточно вспомнить подрыв автомобиля в центре Киева в июле 2016 года, когда погиб Павел Шеремет, известный журналист, занимавшийся расследованиями, и поджог телестудии популярного телеканала Интер-ТВ, совладельцем которого является Дмитрий Фирташ. Эти нападения, по словам профессора Бейлорского университета Сергия Кудели, отражают облик страны с «политически ангажированными судами, неэффективной полицией и коррумпированной прокуратурой, в которой политические связи и пачки денег гарантируют безнаказанность любых преступлений».
Активисты, связанные с министром внутренних дел Арсеном Аваковым, опубликовали личные данные журналистов, получивших аккредитацию от пророссийских сепаратистов для освещения событий на Востоке Украины. Сбор и распространение личных данных в интернете были официально представлены как законный акт в отношении группы, члены которой, по словам Авакова, являются «либеральными сепаратистами».
Правительство Порошенко периодически оказывает давление на различные независимые СМИ (например, «Громадске ТВ», 112 TV Channel и радио «Вести»), опираясь на так называемые темники (т.е. темы или инструкции), чтобы отвлечь общественное внимание от вопросов, связанных с упоминаниями Порошенко в публикациях «Панамского архива», или стимулировать критику в СМИ Надежды Савченко и журналиста Сергия Лещенко, который смело выступает с критикой президента.
Сохраняющиеся риски внутренней безопасности
Обострение напряженности в Крыму в августе 2016 года и обвинение Путиным правительства Украины в поддержке терроризма возродило угрозу большой войны. Отмечается эскалация конфликта, и, согласно отчетам Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ в Украине и Международной антикризисной группы, боевые действия в Донбассе не прекращаются.
На фоне продолжающейся политической неопределенности в выполнении Минских соглашений Москва приступила к укреплению Донбасса. Кремль назначил двух высокопоставленных кураторов — заместителя председателя правительства Дмитрия Козака и помощника Президента Российской Федерации Владислава Суркова — для надзора за усилиями по созданию государственности в Луганске и Донецке. В 2015 году поддержка со стороны России позволила сепаратистам значительно увеличить свои военные возможности. Плохо организованные сепаратистские военные и полувоенные группировки ушли в прошлое, и на их место пришли более слаженные и структурированные подразделения, которые возглавляют российские военнослужащие и офицеры служб специального назначения.
Также есть свидетельства, что продолжаются поставки сепаратистам новых видов современных вооружений российского производства, в том числе артиллерии, систем электронной борьбы, танков, систем противовоздушной и противотанковой обороны, а также беспилотных летательных аппаратов.
Несколько лидеров сепаратистов, выступавших против военной субординации, были убиты или высланы из Донбасса. Похоже, Москва готова удерживать своих ставленников в узде любой ценой, и это говорит о том, что она хочет контролировать уровень насилия и избежать повторения трагедии MH-17, когда современные системы вооружений были переданы радикальным националистам, шахтерам, водителям грузовиков и ветеранам Советской армии.
Россия усилила свое военное присутствие в Крыму, где проводит частые широкомасштабные военные учения и развертывает современные системы вооружений, например комплекс ПВО С-400. Украинские власти опасаются, что российские лидеры в конечном итоге решат установить контроль над южной частью Херсонской и Запорожской областей, чтобы обеспечить водо- и энергоснабжение Крыма, а также надежное транспортное сообщение с полуостровом.
Выполнение условий Минских договоренностей о режиме прекращения огня и отводе тяжелых вооружений было сорвано главным образом сепаратистами, они несут ответственность за подавляющее большинство нарушений. Политики продолжают говорить, что альтернативы Минским соглашением не существует, но все, в общем-то, разочарованы: Киев считает, что Запад недостаточно поддерживает его в стремлении обуздать российскую агрессию, а Москва по-прежнему пытается оказать максимальное давление на Киев, чтобы он выполнил политическую часть Минских соглашений. Европейские политики напряженно работают над выходом из тупика по политической части договоренностей, что подразумевает проведение региональных выборов в Донецке и Луганске под наблюдением ОБСЕ, а также отложенное в долгий ящик принятие Верховной радой поправок к конституции, предоставляющих особый статус Донбассу. Очевидно, что Порошенко считает принятие таких поправок политическим самоубийством.
По-видимому, раздраженная риторика, с которой Кремль выступил в августе 2016 года, должна была напугать Порошенко и заставить его пойти на дополнительные уступки за столом переговоров, а также активизировать усилия германского канцлера Ангелы Меркель и французского президента Франсуа Олланда как участников «нормандской четверки».
Кроме того, Москва стремится помешать тому, чтобы США и ЕС увязали снятие антироссийских санкций с полным выполнением Минских соглашений. Периодически появляются достаточно неопределенные намеки на то, что некоторые ключевые политические игроки в Европе могли бы поощрить усилия по частичному выполнению Минских соглашений в форме частичного смягчения санкций.
Реформа украинских служб безопасности — процесс, который требует не только искоренения коррупции, но и выявления российских агентов,— продвигается, но медленно. За два года, с 2014-го по март 2016-го, около 15% сотрудников Службы безопасности Украины были уволены в результате люстрации — процесса проверки причастности должностных лиц к неправомерным действиям в период пребывания Януковича на посту президента. В ближайшее время все сотрудники и руководство Министерства обороны Украины должны пройти проверку на благонадежность, включая обязательную проверку на полиграфе.
За прошедшие два года украинская армия значительно усилилась, несмотря на то что еще не все проблемы решены.
Один из наиболее острых вопросов — низкий уровень порядка и дисциплины как в регулярных частях, так и среди добровольческих формирований на линии фронта в Донбассе. Контрабанда и незаконная торговля оружием вдоль линии соприкосновения и в других районах Украины превратились в серьезную проблему. Кроме того, сохраняется напряженность между военным командованием в Киеве и добровольческими батальонами на линии фронта в Донбассе, которые занимают критическую позицию по отношению к киевскому политическому и военному руководству.
В разных регионах страны население все чаще сталкивается с проблемами в таких областях, как здравоохранение, образование и общественная безопасность. В начале 2016 года ухудшение положения в сфере социального обеспечения и обеспечения законности и правопорядка в районах, примыкающих к административной границе с Крымом, а также в Херсоне и Одессе потребовало вмешательства сил Национальной гвардии Украины. Реформа полиции идет с переменным успехом: реформа дорожно-патрульной службы принесла ощутимые результаты2, однако уровень преступности и распространения огнестрельного оружия в криминальной среде повышается.
Развал системы охраны правопорядка в некоторых сельских районах (особенно в таких регионах, как Запорожье, Черновицкая область, Закарпатье и Волынь) набирает темпы. В ответ на это власти в Киеве начали применять жесткие меры в отношении преступных сообществ.
Сохраняющиеся экономические проблемы
На фоне признаков макроэкономической стабилизации экономические перспективы Украины выглядят более обнадеживающими. В сентябре 2016 года МВФ все же предоставил Украине транш на сумму $1 млрд в рамках кредитной программы на сумму $17,5 млрд, которая была приостановлена из-за украинских внутриполитических проблем. Всемирный банк прогнозировал 1%-ный экономический рост за 2016 год после 12%-ного падения ВВП в 2015 году. Консенсус-прогноз Министерства экономического развития и торговли Украины предполагает 2,9%-ный рост экономики в 2017-м. В то же время правительству предстоит решать тяжелейшие проблемы растущей бедности населения и осуществить уже давно востребованные структурные реформы в экономике.
Правительство Украины остается одним из самых коррумпированных в мире. Вновь созданные органы борьбы с коррупцией активно включились в работу, однако пока еще ни одна важная персона не стала объектом судебного преследования. Киев постоянно сотрясают новые разоблачения коррупционных действий, и на этом фоне усиливается борьба между Национальным антикоррупционным бюро Украины (НАБУ), прокуратурой и другими правоохранительными органами. Слабо проработанное введение новой системы предоставления государственными служащими деклараций о доходах в режиме онлайн вновь высветило проблему финансовой ответственности и прозрачности доходов и привело к новой отсрочке предоставления очередного транша МВФ. Эта система была окончательно утверждена 1 сентября 2016 года.
Между тем из-за окончания ценового бума на мировом сырьевом рынке произошла корректировка цен на многие из основных экспортных товаров — сталь, уголь и сельскохозяйственную продукцию. Правительство смогло несколько увеличить валютные резервы страны, продолжило наводить порядок в банковском секторе и уменьшило напряженность в финансовом секторе за счет частичной реструктуризации внешнего долга в конце 2015 года.
Структура внешней торговли страны кардинально изменилась в результате снижения товарооборота с Россией и прочими странами Евразийского экономического союза и роста торговли со странами Евросоюза. Беспошлинная торговля с Евросоюзом стала реальностью весной 2014 года, однако «глубокое и всестороннее соглашение о свободной торговле» отнюдь не является панацеей от всех трудностей и невзгод, с которыми сталкивается украинская экономика. Секторы производства промышленных товаров и сырья, а также сельское хозяйство должны в ближайшей перспективе получить наибольшую выгоду от расширения доступа на европейский рынок.
Успехи Украины в энергетическом секторе выглядят весьма внушительно, однако не исключено, что этот позитивный процесс развернется в обратную сторону. Обстоятельства сложились благоприятным образом (резкий спад внутреннего спроса, перенасыщение мирового рынка и готовность партнеров из стран ЕС реэкспортировать российский газ), так что Украина отказалась от использования российского газового импорта, который очень долго был инструментом чрезмерного политического влияния Кремля, и приступила к реструктуризации «Нафтогаза» — национальной газовой компании, печально известной своими коррупционными схемами.
Успех первоначального этапа внедрения новой системы корпоративного управления в «Нафтогазе» стал прямым результатом разумных мер давления и определения условий получения кредитов, сформулированных основными странами-донорами и международными финансовыми институтами.
Украина будет по-прежнему зависеть от поддержки Запада — и потому, что пока нет перспектив радикального улучшения отношений с Москвой, и потому, что Киеву нужна помощь в борьбе с глубоко укоренившейся коррупцией и «капитализмом для своих». В то же время неурегулированная ситуация в области безопасности на Востоке Украины, коррупция и высокая степень зависимости от экспорта сырьевых товаров будут ограничивать перспективы роста и приток прямых инвестиций из зарубежных стран. К сожалению, в такой ситуации недовольство избирателей будет увеличиваться, а позиции популистов укрепляться.
Запад и Украина: процесс отрезвления
В Киеве понимают, что интерес Запада к Украине ослабевает. И Вашингтон, и Брюссель переключили внимание на собственные внутренние проблемы — результаты голосования по вопросу выхода Великобритании из Евросоюза, кампанию по выборам президента США, миграционный кризис и целый ряд прочих актуальных вопросов.
Выборы 2017 года в Германии и во Франции еще больше осложнят ситуацию. Западные ключевые политические игроки, безусловно, разочарованы беспорядочной и запутанной политикой Украины, бесстыдной коррупцией в верхних эшелонах власти и неспособностью украинских элит и политиков осуществить коренные реформы. К тому же у некоторых европейских политиков появилось ощущение, что украинское руководство все чаще действует по принципу «наша страна просто слишком большая, чтобы Запад допустил ее крах». Похоже, что для всех, кроме некоторых руководителей стран Запада и чиновников высшего звена, Украина остается на периферии внимания.
Что же будет дальше? Многое будет зависеть от того, захочет ли следующий президент США пересмотреть позицию Барака Обамы по российско-украинскому конфликту.
С марта 2014 года президент Обама неоднократно подчеркивал, что военный вариант решения конфликта не рассматривается. В апреле 2016 года Обама дал интервью главному редактору журнала «Атлантик» Джеффри Голдбергу, в котором он пояснил свое нежелание предоставить Украине летальные вооружения: «Украина, которая не является страной НАТО, будет уязвима пред лицом военного доминирования России, что бы мы ни делали», и также сказал, что «существуют способы сдерживания [России], но нужно очень четко и заранее понимать, за что стоит воевать, а за что — нет.
Если кто-нибудь из вас, живущих в этом городе, готов заявить, что нам стоило бы рассмотреть вариант войны с Россией за Крым и Восточную Украину, то он должен откровенно сказать об этом и очень четко обосновать свою точку зрения».
В этом контексте говорить о том, что Запад часто недооценивает и не совсем правильно понимает стоящие перед Украиной проблемы, было бы чисто теоретической констатацией факта. Если известные европейские политики занимались анализом своих промахов в осуществлении программы «Восточное партнерство» в период предшествовавший вильнюсскому саммиту в ноябре 2013 года, то к сожалению, подобных дискуссий о допущенных ошибках и просчетах Запада в период после саммита не возникало. Такое обсуждение сейчас особенно актуально, поскольку Запад начинает новый этап, который, как предполагается, пройдет под знаком долгосрочной поддержки украинских реформ и содействия укреплению ее независимости и суверенитета.
Во-первых, необходимо откровенно заявить, что Запади принадлежит важная роль в побуждении Украины к продолжению и развитию реформ, а также признать, что фактические результаты никогда не будут оправдывать ожиданий.
Огромная часть проблем страны вызвана неспособностью украинской элиты сохранять верность основополагающим принципам и нормам представительного демократического правления, сложившегося в современной Европе. Помощник госсекретаря США по европейским и евразийским делам Виктория Нуланд в марте 2016 года заявила: «Европейское будущее Украины ставят под удар не только внешние, но и внутренние силы».
В то же время западные политики зачастую чрезмерно увлекаются своими идеями и теряют чувство реальности. Еще в ноябре 2013 года, когда только начались демонстрации на Майдане, многие западные политики не обратили должного внимания на то обстоятельство, что основные общественные дебаты шли не только вокруг геополитической ориентации Украины, но и необходимости радикального изменения прогнившей политической системы. Аналогичным образом дебаты о создании зоны свободной торговли в 2012–2014 годах в основном сводились к поверхностному обсуждению возможных плюсов и минусов такого соглашения без практической и трезвой оценки серьезнейших вопросов управления страной, экономических проблем, фактического потенциала Украины и возможностей для бизнеса.
С начала 2014 года в центре внимания западной политики в отношении Украины были вопросы противодействия российской агрессии. Это вполне объяснимо и осмысленно, ведь именно Москва несет ответственность за первый после окончания Второй мировой войны случай территориального захвата в Европе и за поддержку необъявленной войны на Востоке Украины. Тогда, в начале кризиса, главной целью было предотвратить дальнейшую эскалацию конфликта, а не предъявить Киеву претензии в несовершенстве его политики в условиях сложной послереволюционной ситуации. По мере развития кризиса становилось все более очевидным, что у ведущих стран Запада не было желания вступать в прямую военную конфронтацию с Москвой. В результате Запад, как ни парадоксально это звучит, был слишком осторожен в определении степени давления как на Москву, так и на Киев.
Что касается Москвы, Запад решил использовать преимущественно экономические санкции и дипломатическую изоляцию, чтобы продемонстрировать Кремлю свое недовольство и воспрепятствовать дальнейшим посягательствам Москвы на суверенитет Украины.
К сожалению, выбрав этот подход, западные страны не учли дополнительные факторы — устойчивую популярность Путина и всплеск русского национализма после аннексии Крыма. Путин использовал такие методы, как эскалация конфликта и тактическая внезапность, чтобы застать врасплох своих противников на Украине и в Европе. Политика западных стран оказалась беспомощной — не было эффективных инструментов противодействия путинской поддержке сепаратистов.
Западные лидеры проявили излишнюю самонадеянность, когда решили использовать экономические санкции для того, чтобы наказать Москву и дать «передышку» Киеву, чтобы он смог приступить к радикальным реформам. Было слишком наивно рассчитывать на реформистский потенциал правительства Порошенко. Западные лидеры, казалось, не учли основные уроки «оранжевой революции»: ориентированным на Запад политикам, исполненным благих намерений, было не по плечу справиться с вездесущей коррупцией и циничными элитами. Отсутствие быстрого прогресса в осуществлении реформ вселило в московских руководителей уверенность (возможно, ложную) в том, что они могут позволить себе спокойно сидеть и ждать, чем все это закончится.
Кремль делает ставку на то, что Запад в конечном счете утратит интерес к происходящему на Украине, терпению украинского народа придет конец и он возмутится действиями правительства Порошенко. А пока Москва готова направлять своим ставленникам в Донбассе огромные партии военного снаряжения и оказывать им прямую поддержку.
Нынешний тупик в минском процессе постепенно привел к охлаждению отношений между Украиной и ее основными европейскими партнерами. Появились нежелательные для Киева сомнения в искренности заявлений правительства Порошенко о его приверженности идее сохранения территориальной целостности Украины. Хотя результаты опросов общественного мнения показывают, что большинство жителей Донбасса действительно за то, чтобы этот регион остался в составе Украины, ключевые политические фигуры в Киеве считают Донбасс пророссийским «троянским конем» и угрозой для нового политического порядка на Украине. На уровне практических действий Киев не проявляет особого энтузиазма к реинтеграции контролируемых им территорий Донбасса, которые подверглись разрушениям за годы конфликта и находятся в состоянии экономической отсталости.
Пока руководители стран Запада не смогли оказать давление на Киев, чтобы он начал разрабатывать эффективный план восстановления территориальной целостности за рамками требований Минских соглашений. И хотя Москва, как представляется, не особо стремится «вливать» неограниченные ресурсы в Донбасс, вскоре может оказаться, что собрать воедино эти территории будет уже невозможно.
Трудно представить, каким образом можно разблокировать патовую ситуацию в минском процессе. Столкновения вдоль линии соприкосновения продолжаются, и это подпитывает недовольство и разочарование находящихся на передовой украинских офицеров среднего звена — они считают, что несут тяготы и лишения по вине некомпетентного и коррумпированного военного командования в Киеве. По данным Международной кризисной группы, региональное военное командование «решительно поддерживает предложение, выдвинутое рядом ведущих политиков, блокировать сепаратистские анклавы в обозримом будущем».
Очевидно и нежелание Москвы использовать Минские соглашения для разрешения конфликта.
Кремль просто не хочет выводить тяжелое вооружение, восстанавливать контроль Украины над государственной границей или проводить под контролем ОБСЕ реальные выборы на территориях, удерживаемых сепаратистами. Если указанные действия не будут выполнены, Киев в свою очередь не начнет исполнять свои обязательства по Минским соглашениям. При этом не следует ждать, что Вашингтон будет оказывать серьезное давление на Киев, чтобы он принял пакет мероприятий по децентрализации. В какой-то момент Германия и Франция, как гаранты минского процесса, могут просто-напросто решить, что им надо признать свое поражение. Такой шаг может иметь далеко идущие последствия, особенно в свете наметившегося в Евросоюзе стремления ослабить увязку полного выполнения Минских соглашений с возможным снятием санкций.
Запад должен оставаться непреклонным в своем решении воспрепятствовать действиям России по дестабилизации Украины и не показывать, что к Киеву предъявляются более строгие стандарты и требования, чем к Москве.
Несмотря на все очевидные недостатки, минский процесс — единственный дипломатический инструмент, который помогает избежать очередного выхода кризиса из-под контроля. Однако при этом минский процесс предоставляет крайне ограниченные возможности западным дипломатам, которые стремятся к установлению продолжительного режима прекращения огня, не говоря уже о менее масштабных инициативах, таких как мониторинг разведения воюющих сторон в горячих точках. Ситуацию еще больше осложняет отказ Москвы предоставить полный доступ наблюдателям миссии ОБСЕ ко всей зоне конфликта.
Поддержав безоговорочно правительство Украины после Майдана, Запад принял на себя чрезмерную ответственность за будущее развитие страны, и это требует очень мудрого и продуманного подхода. Западные партнеры играют важную закулисную роль, определяя, какие именно реформы должны стать приоритетными, они оказывают поддержку в военной области, предоставляют разведывательные сведения — все это помогает Киеву обеспечивать независимость, суверенитет и территориальную целостность.
Улучшение экономической ситуации на Украине парадоксальным образом облегчает задачу Запада обеспечить строгое соблюдение условий получения кредитов в рамках многосторонних и односторонних программ экономической помощи через МВФ, ЕС и прочие институты. Запад хотел бы, чтобы правительство Порошенко взяло на себя больше ответственности за многочисленные неудачи в области борьбы с коррупцией и установления правопорядка, но сделать это ему будет гораздо сложнее в ситуации серьезной экономической нестабильности.
Кроме того, не стоит забывать о таких факторах, как бедность населения и тяжелые социально-экономические условия: они могут подтолкнуть многих представителей политического истеблишмента к переходу на популистские позиции и сопротивлению предписанному МВФ курсу реформ и мерам строгой экономии. Координаторы западных программ помощи Украине должны будут уделить повышенное внимание влиянию этих программ на социально уязвимые слои населения. Дальнейший процесс поляризации украинского общества не может не привести к размыванию чрезвычайно хрупкой базы политической поддержки правительства страны.
К наиболее уязвимым и слабо проработанным направлениям реформ относятся борьба с коррупцией, установление верховенства права и создание независимой судебной системы. Один из главных уроков последних лет состоит в том, что наиболее успешные реформы были проведены на основе совершенно новых институтов, таких как Национальное антикоррупционное бюро Украины и транспортная полиция, а не там, где пытались спасти и улучшить существующие структуры. До тех пор пока не будут арестованы и осуждены некоторые из крупнейших фигурантов коррупционных схем, правящая элита будет считать, что может воровать и обходить закон в угоду своим корыстным интересам с полной безнаказанностью. Попытки подчинить НАБУ генеральному прокурору были глубоко обескураживающими. Страны Запада должны и впредь решительно поддерживать независимость НАБУ и практику расследования фактов коррупции в государственном секторе.
В конечном итоге проведение реформ и будущее украинской демократии в целом не могут зависеть от судьбы правительства Порошенко и отдельных политиков.
Персонифицированный подход несет в себе угрозу — он может ограничить варианты для стратегии Запада и усилить авторитарные тенденции. Запад должен поддерживать постоянное информационное взаимодействие не только с основными членами команды Порошенко и его политическими союзниками, но и с оппозиционными партиями, региональными лидерами и широким кругом гражданских организаций. Консолидация власти, которая происходит сейчас, может восприниматься как неизбежное зло, однако попустительство ослаблению демократии на Украине никому не пойдет на пользу.
Михаил Минаков — политический аналитик и консультант. С 2001 года преподает в Киево-Могилянской академии, с 2011 года — главный редактор журнала «Идеология и политика». Он также участвует в проекте Фонда Карнеги за Международный Мир Ukraine Reform Monitor.
Примечания
1 Цель реформы судебной системы — сделать ее более независимой как от исполнительной, так и от законодательной власти. Однако в течение переходного периода, который продлится до 2019 года, осуществление надзора за ротацией судей, назначение членов юридических органов местного самоуправления и формирование нового Верховного суда будет зависеть от Порошенко.
Кроме того, внесение изменений в конституцию и принятие нового закона о судоустройстве Украины создают определенные юридические препятствия для импичмента президента.
2 Создан на основе бывшей Партии регионов. – Прим.ред.
3 Организация новой дорожно-патрульной службы была внедрена еще в девяти украинских городах: Борисполь, Черкассы, Чернигов, Черновцы, Кременчуг, Полтава, Тернополь, Винница и Житомир.
Консолидация государства: уроки Нового курса | Статьи
Аналогии с опытом других стран обычно выполняют две задачи. Первая — найти что-то общее с великими примерами прошлого. Эта цель во многом бутафорская. Вторая же более значима. Она заключается в том, что другим государствам очень непросто объяснить, что же на самом деле происходит в твоей стране. А исторические аналогии помогают бороться с мифами, которые как грибы вырастают от столкновения с незнакомым политическим материалом для анализа. На близких примерах все выглядит проще и понятнее.
Скажем, председатель думского комитета по делам СНГ Андрей Кокошин сравнивает происходящее в России с голлистской Францией. Но эта аналогия не единственная. 125-летие со дня рождения Франклина Делано Рузвельта (30 января) порождает еще одну параллель — с Новым курсом.
Если пойти по уже упомянутому первому пути, то — при желании, конечно, — можно найти много общего между Путиным и Рузвельтом. Скажем, в детстве Рузвельту подарили пони и породистую собаку. Или еще один факт: Рузвельт закончил юридическую школу. Но такие полуюмористические изыскания не могут служить предметом серьезного изучения.
Вопрос же гораздо серьезнее. Самое главное — это проблема уровня вмешательства государства в экономику и политику. Не секрет, что и при Рузвельте, и при Путине наблюдался процесс, который мы можем назвать консолидацией государства. Это происходило и в политической сфере, и в экономике.
Любопытно, что именно за рост роли государства Путин активно критикуется на Западе. Но, собственно, Америка в период Рузвельта занималась ровно тем же самым.
Значение государства в экономике выросло весьма серьезно. Причем в совершенно разных проявлениях. Это и борьба с монопольным сговором крупного бизнеса, и попытка искусственного стимулирования внутреннего платежеспособного спроса.
Известно, что Рузвельт не считал себя практическим воплотителем модели Кейнса, но в реальности действовал во многих аспектах именно по его рецептам. Главная суть его концепции — экономические кризисы рождаются при усилении склонности населения к сбережению, что ведет к недоинвестированию и перепроизводству. В итоге государство должно взять на себя функцию как инвестора, как и стимулятора населения к потреблению.
Здесь принципиально важно следующее обстоятельство. Рузвельт безоговорочно считается одним из величайших президентов США. Его мемориал в Вашингтоне — одно из мест поклонения, где считают своим долгом сфотографироваться практически все гости американской столицы. Удивительно: американские элиты и СМИ агрессивно критикуют Путина за укрепление государства, но за то же самое поклоняются Рузвельту, который активнейшим образом вмешивался как в политику, так и в экономику.
Да, в мировой политологии много критиков как Рузвельта, так и Кейнса. Скажем, Юрген Хабермас считал это уничтожением публичной сферы и свободного дискурса. Но в самих Соединенных Штатах Рузвельт является фигурой священной.
Почему же так происходит? Тут надо обратиться к извечной проблеме борьбы апологетов большого и малого государства. Спор этот очень давний, убойные аргументы есть и у той и у другой стороны. Но, судя по всему, политическая практика свидетельствует о правоте обеих точек зрения. В истории практически всех великих держав периоды усиления государства чередуются с его более активным «уходом» из политики и экономики. Вопрос заключается в задачах, которые стоят в тот или иной период времени. Идея саморегулируемых экономики и гражданского общества весьма хороша, но выясняется, что в определенные моменты рынок оказывается не в силах предотвратить кризисные явления. А гражданское общество не способно защитить от таких явлений, которые мы можем назвать «провалами демократии», — это и криминализация власти, и приход к управлению откровенных популистов и националистов.
В итоге экономику начинает лихорадить, а в политике появляются сильные группы, которые начинают жить по принципу раковой опухоли — т.е. по своим законам, а не по правилам социума.
Америка конца 20-х и начала 30-х годов и Россия конца 90-х годов XX века стали наглядными этому подтверждениями. Великая депрессия, биржевые «черные дни», банковский коллапс 1933 года — эти события уходили корнями не во вмешательство государства в экономику, а как раз в провалы рынка, который оказался не способен предотвратить как монополизацию экономики, так и разрыв в уровне производства и потребления. Аналогичным образом дефолт 1998 года, который напоминает события 1933 года в США, оказался дитем олигополизации экономики и превращения государства в политическую инфраструктуру крупных корпораций. Немногим лучше обстояли дела в политике. Политическая власть в США постепенно начала переходить в руки мафиозных кланов, с которыми затем и начал борьбу Рузвельт. В России роль основных политических игроков стали брать на себя как те же криминальные структуры, так и крупные корпорации, а также региональные кланы, активно создававшие феодальные республики.
Собственно, это и было гражданское общество — те же бандитские бригады формировались без всякого вмешательства государства. Наоборот, они активно заполняли пустоты, образовавшиеся после ухода «большого государства». Государство не могло выполнить ни политических, ни экономических функций. И на его месте оказывались криминальные структуры. Не могло собирать налоги — появлялся рэкет. Исчезла судебная система — появилась система авторитетных разборок «по понятиям». Америка 20-х и 30-х мало чем отличалась в этом плане от лихих 90-х в России. Возникает вопрос — а что же было делать в таких условиях? Консолидация государства оказывалась единственным и неизбежным выходом. Специфика того периода требовала именно таких мер.
Но, думается, такая политика носит циклический характер. Период собирательства государства сменяется фазой увеличения политической и экономической самостоятельности населения, уже готового к этому. Хотя фазы цикла меняются далеко не каждый год.
Экономический результат реформ в США и в России был очевиден.
Хотя многие видят в этом прежде всего благоприятный внешний фактор, способствовавший экономическому росту. Президентство Путина пришлось на период высоких цен на нефть. Президентство Рузвельта — на Вторую мировую войну. Особенно не участвуя в военных действиях, США смогли очень неплохо заработать на этом. Только в первые пять месяцев Второй мировой войны экспорт США увеличился на 30%. Но, собственно, умение грамотно использовать внешнюю конъюнктуру — тоже искусство. Искусство использовать свои сильные места и делать на них ставку. Для США это было прежде всего производство вооружения, которое продавалось союзникам. Причем в рамках этого бизнеса именно государство взяло на себя функцию реализации новых прорывных проектов — прежде всего создание ядерного оружия. Мегапромышленные проекты с государственными инвестициями в отрасли, где позиции страны особенно сильны, — такую практику нужно перенимать и нам. Для современной России аналогом Манхэттенскому проекту могла бы стать масштабная добыча углеводородов на шельфе или же превращение Восточной Сибири в крупный центр извлечения природных ископаемых.
Таким образом, задачи Нового курса по консолидации государства оказались актуальными в России спустя 70 лет. Таков наш исторический цикл. Можно ожидать, что вектор экономических и политических изменений претерпит в ближайшее время ряд изменений. Но это уже будет другая эпоха — со своими целями и задачами.
АНДРАНИК МИГРАНЯН: АБХАЗИИ НУЖНА КОНСОЛИДАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ И ВНУТРЕННИЕ ДОГОВОРЕННОСТИ
Сухум. 9 сентября 2021. Апсныпресс. «Россия и Абхазия в современном мире» — тема лекции, с которой выступил перед преподавателями и студентами Абхазского госуниверситета российский политолог и историк, профессор МГИМО Андраник Мигранян.
Говоря о вызовах и угрозах, с которыми сталкивается Россия в мире, лектор отметил: «Мир за последние 30 лет вступил в очень острую полосу турбулентности; его качает, шатает. Тот мир, который мы имели до распада Советского Союза, был предсказуемым и понятным. Тогда имело место противостояние двух сверхдержав, и собственно без их разрешения нигде в мире ничего не происходило.
Время от времени происходили опосредованные войны – в Корее, Вьетнаме, Ближнем Востоке. Но это все было понятно. После распада Советского Союза мир сорвался с катушек. В течение короткого времени установился однополярный мир, американцы объявили себя мировым гегемоном. Рухнуло международное право, рухнул мировой порядок. Сейчас существуют какие-то ошметки, но на самом деле все рухнуло».
По словам Миграняна, период гегемонизма в мировых делах оказался слишком коротким
«Поднялись другие державы, и мир сейчас оказался свидетелем двух очень важных переходных моментов: во-первых, поднявшиеся державы — Бразилия, Россия, Китай, Индия и Южная Африка (страны БРИКС) требуют уже другого мироустройства. Их не устраивает то, что сложилось после распада Советского Союза. Но американцы на это не готовы, они объявили Китай и Россию ревизионистскими державами, т.е., государствами, которые не согласны со сложившимися мировыми порядками и требуют перераспределения ответственности и обязательств разных государств, исходя из новых реальностей.
Американцы на это не готовы. В международных отношениях можно быть неготовыми на пересмотр, но вас вынудят, чтобы вы к этому отнеслись более серьезно. Первым сигналом было выступление Путина в Мюнхене, которое всех потрясло, в том числе Джона Маккейна, Джозефа Либермана и других сенаторов, которые думали, что Россия — списанная держава. Путин сказал, что Россия не согласна со сложившимся мировым порядком, и она требует, чтобы с ней считались. Когда в 2008 году произошла грузино-осетинская война, а потом и российско-грузинская война, все американские газеты и журналы вышли с большими заголовками «Russia is back». С того времени мы вступили в сложную полосу бесконечных санкций и угроз, попыток давления. Мы к этому привыкли».
Мигранян процитировал известного американского политолога Аллисона Грэхама, который писал, что поднимающаяся держава Китай сегодня имеет все шансы заменить глобального лидера.
«Сегодня по целому ряду направлений Китай догнал США и даже опережает Штаты.
Грэхам писал, что это не может не обернуться усилением военной мощи, что означает амбиции Китая на мировое лидерство. Когда я это прочел, то начал думать: если неизбежна схватка Китая и США, какое место займет Россия? Россия сейчас не может претендовать на мировое лидерство, но на чью сторону она встанет, та сторона и победит, потому что у России колоссальный ракетно-ядерный потенциал, колоссальные территории и ресурсы», — отметил политолог.
Мигранян считает, что в Вашингтоне взят курс на разрушение России.
Касаясь российско-абхазских отношений, политолог отметил, что на определённом этапе абхазская проблема была одной из очень важных региональных проблем такой великой державы, как Россия, а также других стран, которые имели в виду Абхазию в своих стратегических планах.
«Что произошло с Абхазией за последние 10-15 лет? Произошло самое важное — абхазы обрели национальную государственность. Это фантастическое достижение. Абхазии посчастливилось географически оказаться на границах такой ядерной сверхдержавы, как Россия, и, конечно же, Абхазии гарантирована безопасность, в отличие от многих других маленьких народов, которые тоже хотят стать государствами.
Теперь уже нет угрозы физическому существованию абхазского народа, она ликвидирована, так как Россия является надежным гарантом безопасности и государственности Абхазии»,- сказал Мигранян.
Но у Абхазии есть и проблемы, как и у всех вновь образовавшихся государств, подчеркнул эксперт.
«Ожидания очень большие. Кажется, что обретешь государственность и все проблемы будут решены. А оказывается, что с этого все и начинается. Из-за отсутствия политической культуры возникают серьезные внутренние конфликты. Как правило, вне очень зрелой политической культуры всегда доминирует принцип «игра с нулевой суммой», когда любой твой проигрыш является выигрышем твоего противника и все работают до тотального уничтожения друг друга», — сказал он.
Мигранян напомнил о своем выступлении на памятном мероприятии, посвященному 70-летию второго президента Абхазии Сергея Багапш.
«Я вспомнил вашу недавнюю историю и даже привел исторические параллели, когда на определённом этапе политическое руководство Абхазии и элитные группы оказались достаточно зрелыми, чтобы не пойти на эту игру с нулевой суммой.
Это было в период противостояния Багапша и Хаджимба», — сказал Мигранян.
Политолог отметил, что у Абхазии есть определенные задатки в плане формирования новой политической культуры, но их надо развивать, укреплять институционально, чтобы обретения были долгосрочными и необратимыми.
«Это всегда очень важно в процессе формирования новых государств. Какой отпечаток лидеры в процессе становления наложат на политическую систему, так она и пойдет», — добавил эксперт.
Мигранян также указал на целый ряд проблем, с которыми сталкивается молодое государство, одна из которых – это демографическая проблема.
«От природы вы одарены возможностями для развития туристического бизнеса, сельского хозяйства. Но в сегодняшнем мире этого всего недостаточно для того, чтобы оказаться в переднем ряду стран, которые успешно развиваются и решают многие вопросы. Здесь надо найти соответствующие национальному характеру и особенностям экономические отрасли, где можно добиваться результатов и быть конкурентоспособными на мировом рынке. Мне кажется, абхазской элите надо устраивать мозговые штурмы по поводу того, где наше место. Вы защищены от внешних врагов, вам не надо думать о военном строительстве, тратить деньги на оборону. Но вам требуется серьезная консолидация элиты, внутренние договоренности», — заявил политолог.
Консолидация «новой» политической оппозиции в Абхазии
Рано или поздно после мартовских выборов президента Абхазии это должно было произойти – создание союза оппозиционных политических партий и общественных организаций. Необычность ситуации, конечно, в том, что произошло это скорее поздно, чем рано, – спустя более чем полгода, а говоря о причинах такой «отсрочки», нельзя не начать с коронавирусной пандемии, внесшей коррективы во все сферы жизни государства и общества.
Вчера на «Эхе Кавказа» упоминалось, что в минувшую субботу 17 октября на заседании высшего совета ветеранской организации «Аруаа» было принято решение о поддержке недавно учрежденной общественной организации «Абхазское народное движение» (АНД) и прозвучал призыв ко всем (!) общественным организация и партиям страны последовать их примеру и объединиться в союз. Но было бы, разумеется, очень странно, если бы их примеру последовали провластные партии «Амцахара», «Айтайра», «Единая Абхазия» и близкие им политически. А вот что касается партий «Форум народного единства Абхазии» («ФНЕА») и «Апсны», то к данному моменту они это предсказуемо сделали. Вчера пресс-служба последней распространила сообщение о принятом ею, оказывается, еще в прошлую пятницу решении. Текст начинается словами: «Время становления, реорганизации и переформатирования новой оппозиции закончилось. В конфигурации оппозиционных сил выделилось ядро, которое будет расширяться».
И далее: «16 октября 2020 года на заседании политсовета ПП «Апсны» было принято решение поддержать движение прогрессивных сил Абхазии и присоединиться к союзу, в который вошли Республиканская общественная организация «Абхазское народное движение» (АНД), Республиканская общественная организация ветеранов Отечественной войны народа Абхазии «Аруаа», Республиканская политическая партия «Форум народного единства Абхазии» (ФНЕА). Призываем все политические партии и общественные организации последовать нашему примеру и присоединиться к союзу без предварительных условий, с целью наполнения реальным содержанием государственности Абхазии. Какой станет новая оппозиция, ее состав, будет ли налажено сотрудничество с властью, зависит от самой власти. От того, какими целями руководствуются во властных структурах, намерены ли руководители страны преодолеть разобщенность и консолидировать общество или пойдут по пути разделения в желании личного обогащения, начнет ли Абхазия развиваться или государственность, за которую отдали жизни наши братья в Отечественной войне, будет и далее разрушаться. Все мы в ответе за будущее страны!»
Следует напомнить, что лидером «Апсны» является Виталий Габния, ставший вице-президентом Абхазии в 2014 году в тандеме с тогдашним президентом Раулем Хаджимба, но добровольно ушедший в отставку в 2018-м. «Аруаа» возглавляет бывший депутат парламента Тимур Гулия, а «ФНЕА» – бывший депутат парламента Аслан Барциц, который, по решению ЦИК Абхазии в августе 2019 года, через несколько месяцев отмененному Верховным судом республики, был избран вице-президентом Абхазии в тандеме с тем же Раулем Хаджимба в качестве президента. Новую общественную организацию «АНД», учрежденную 9 октября, возглавил министр экономики при президентстве Хаджимба, занявший второе место в ходе повторных президентских выборов 22 марта 2020 года, Адгур Ардзинба.
Слово «новая» применительно к абхазской политической оппозиции в процитированном тексте пресс-службы партии «Апсны» заставляет вспомнить, что два основных противостоящих друг другу политических лагеря в Абхазии уже не раз в текущем веке менялись местами в ролях власти и оппозиции. В принципе, это нормальное явление, соответствующему тому, что происходит в демократиях порой уже веками. Но если бы только всегда эта смена власти происходила в Абхазии в определенные Конституцией сроки, а не так, как досрочно в 2014 и 2020 годах, если бы политическая борьба не выплескивалась так часто на улицы и не приводила к штурмам зданий…
Первой оппозиционной организацией в Абхазии можно назвать возникшее на рубеже веков общественно-политическое движение (ОПД) «Айтайра», к которому затем присоединились ОПД ветеранов Отечественной войны народа Абхазии «Амцахара» и ОПД «Единая Абхазия». (В дальнейшем все они в разные годы были преобразованы в политические партии.) После глубокого политического кризиса в ходе президентских выборов 2004 и 2005 годов, когда вторым президентом страны стал Сергей Багапш, они оказались в роли провластных. Правда, «Айтайра» на долгие годы ушла с политической арены, а «Единая Абхазия» уже при третьем президенте – Александре Анквабе – в 2013 году совершила дрейф в стан оппозиционных (то же самое произошло с ней во второй половине десятых годов при четвертом президенте – Рауле Хаджимба).
С начала 2005 года по май-июнь 2014-го, то есть более девяти лет, политическую оппозицию в Абхазии возглавляла партия «Форум народного единства Абхазии», также преобразованная из ОПД. В 2013 году, когда ее возглавлял Рауль Хаджимба, ей удалось собрать под оппозиционным флагом в Координационный совет политических партий и общественных организаций почти все мало-мальски значимые силы; на стороне власти же оставалась лишь партия «Амцахара». Безусловно, это стало немаловажным фактором в том, что «хаджимбистам» в 2014-м удалось-таки «свалить» власть Анкваба.
После этого «Амцахара» сразу же, как и «ФНЕА» в 2005-м, повела атаки на пришедшую к власти команду. Но после 2014-го наблюдалось дробление как властной команды, так оппозиционных сил. И только новое объединение таких наиболее влиятельных в электорате их фигур, как Аслан Бжания и Александр Анкваб, перед самыми выборами 2020 года окончательно предопределило исход президентской гонки.
Особенностью начала нынешнего «политического сезона» в Абхазии, помимо, естественно, ограничительных мер в связи с пандемией, можно назвать то, что ушедший в январе в добровольно-принудительную отставку предыдущий глава государства Рауль Хаджимба практически исчез затем из публичного пространства. Многие наблюдатели после президентских выборов этого года прогнозировали, что лидером объединенной оппозиции теперь станет молодой и хорошо образованный, имеющий опыт управленческой работы Адгур Ардзинба, который 22 марта набрал более 35% голосов избирателей. Некоторым представлялось, что на очередном съезде уже существующей партии, например, «ФНЕА», он будет избран ее председателем. Однако, как видим, события пошли другим путем: Ардзинба создал новую общественную организацию, сделав ее костяком свой избирательный штаб на президентских выборах. При этом он, что прозвучало в ходе презентации АНД, претендует и на роль лидера объединенной оппозиции.
Сегодня по просьбе «Эха Кавказа» создание оппозиционного Союза прокомментировала абхазский эксперт, член совета директоров Центра гуманитарных программ Лиана Кварчелия:
«Нормальный процесс – когда есть оппозиция. Оппозиция, безусловно, будет, так сказать, в тонусе держать власти. Тут вопрос в том… не просто вот в существовании партий, а в том, чтобы какая-то конструктивная критика шла, по делу. Я понимаю, что конкуренция предполагает различные политические приемы для того, чтобы очки набирать, популярность набирать в обществе. С другой стороны, это же не новые люди, это партии, которые мы все в основном знаем. Так что электорат, я думаю, не поменяется, это все тот же электорат, который был. В принципе, как мне кажется, вот это объединение, скорее, показывает, что с 2004 года в этом разделении мало что поменялось. Ну, конечно, хотелось бы, чтобы более независимые от этого разделения 2004 года силы появились, абсолютно сосредоточенные на тех задачах, которые стоят перед Абхазией. И не просто абстрактно говорить, что вот это плохо и вот это плохо, а что нужно сделать и как сделать. Мне кажется, что это будет привлекать электорат. Надеюсь, что появится и третья сила».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Консолидация — это… Что такое Консолидация?
Отметим, понятие «зарождение нового тренда» — одно из наиболее важных, так как только те трейдеры, которые могут вовремя определить зарождение нового тренда получают максимально возможную прибыль на рынок Форекс. онятие консолидации используется не только на валютном рынке Forex, это явление встречается на любом финансовом рынке, будь то торговля промышленными металлами или ценными бумагами.Коррекция — это движение цены в сторону противоположную текущему тренду. Как правило, коррекции возникают вследствие перекупленности или перепроданности рынка. Это временное прекращение трендового движения, которое вскоре восстанавливается. Боковая коррекция называется «консолидация» или «флэт».
Консолидация предприятий — это слияние предприятий, являющихся самостоятельными юр. лицами, при котором создается новое предприятие, фирма, компания. При этом возникает необходимость координации законодательства, регулирующего консолидированную отчетность, которая заключается в том, чтобы защитить все интересы, представленные в обществах с акционерным капиталом. Такая защита предполагает использование принципа составления консолидированной отчетности там, где общество является членом группы предприятий, и что консолидированная отчетность должна составляться в обязательном порядке в тех случаях, когда это общество является головным.
Главным направлением в разработке методологии консолидированных учета и отчетности представляется переосмысливание ряда традиционных понятий и разработка конкретных методик ведения учета для сравнительно новых в отечественной хозяйственной практике экономических образований — консолидированных групп.
В любой развитой правовой системе по истечении времени образуется значительное число нормативных правовых актов, имеющих один и тот же предмет регулирования. Это приводит к тому, что предписания таких актов иногда повторяются, нередко содержат несогласованности и противоречия. В этой связи возникает необходимость ликвидации множественности нормативных правовых актов, их укрупнения, создания своеобразных “блоков” законодательства.
Консолидация (Consolidation) — это
Теория права и юридическая практика выделяют в этой связи такой вид систематизации нормативных правовых актов, как консолидация (от лат. consolido – укрепляю). Исходный момент здесь таков: консолидация – основной путь преодоления множественности разрозненных актов, регулирующих один и тот же вид общественных отношений. Иными словами, консолидация – вид (способ) систематизации, при которой несколько близких по содержанию нормативных актов сводится в один укрупненный нормативный правовой акт с целью преодоления множественности нормативных актов и обеспечения единства правового регулирования.
Принципиально значимо то, что ранее действовавшие нормативные правовые акты прекращают в этой связи свое существование. Удачным примером консолидации периода бывшего Союза Советских Социалистических Республик (CCCP) был Указ Президиума Верховного Совета от 1 октября 1980 г. «О праздничных и памятных днях», объединивший (а тем самым и заменивший) сорок восемь ранее действовавших актов по этому вопросу.Консолидация в настоящее время может использоваться в правотворческой деятельности с целью упорядочения нормативных правовых актов по вопросам приватизации, налогообложения и т.д. Здесь нормативные правовые акты объединяются по признаку их относимости к одному виду деятельности (приватизация, образование, охрана природы и т.п.).
При этом можно предположить, что существующее разрозненное законодательство о налогах, занятости населения и др., посредством такого приема будет консолидировано, приведено в определенную системзанятостиash; самостоятельный вид систематизации нормативных правовых актов. Она может использоваться везде, где можно свести воедино десятки родственных нормативных правовых актов однопрофильного плана. Итак, консолидация представляет собой форму официальной правоустановительной деятельности, поскольку включает изменение и отмену устаревших норм, всегда имеет официальный характер.
Консолидация акций общества
Консолидация акций — это операция акционерного общества (АО), в результате которой две или более размещенных акции общества конвертируются в одну новую акцию той же категории (типа), осуществлляемая по акционерному праву РФ. При этом в устав общества вносятся соответствующие изменения относительно номинальной стоимости и количества объявленных акций. Консолидация акций проводится по решению общего собрания акционеров, в устав общества вносятся соответствующие изменения, касающиеся стоимости и количества объявленных акций. Теоретически консолидация акций должна проводиться с целью увеличения стоимости одной акции в условиях, когда номинальная стоимость акций общества оказывается неоправданно малой.
Федеральный закон Российской Федерации. «Об акционерных обществах» Статья 74. Консолидация и дробление акций общества. По решению общего собрания акционеров общество вправе произвести консолидацию размещенных акций, в результате которой две или более акций общества конвертируются в одну новую акцию той же категории (типа). При этом в устав общества вносятся соответствующие изменения относительно номинальной стоимости и количества размещенных и объявленных акций общества соответствующей категории (типа).
По решению общего собрания акционеров общество вправе произвести дробление размещенных акций общества, в результате которого одна акция общества конвертируется в две или более акций общества той же категории (типа). При этом в устав общества вносятся соответствующие изменения относительно номинальной стоимости и количества размещенных и объявленных акций общества соответствующей категории (типа)
Консолидация долгов (займов)
Консолидация долга — продление срока действия долга, кредита посредством превращения долга в более долгосрочный или бессрочный, объединение предприятий нескольких долгов (кредитов) в единый с возможным изменением величины ссудного (задолгао) процента. Применяется как метод управления государственнымдолговм.Консолидация государственного долга производится путем продления срока действия кратко- и среднесрочных ссуд или путем унификации ранее выпущенных кратко- и среднедолгаых кредитов в один долгосрочный заем. Так формируется консолидированный долг как часть общей суммы государственной задолженности в результате денежной эмиссии долгосрочных ссуд. Это приводит к тому, что отодвигаютсдолгоки выплат по долгу. Погашение старой государственной задолженности с помощью эмиссии ценных бумаг новых кредитов называется рефинансированием.
Консолидация ссуд, как правило, предполагает увеличение сроков обращения выпущенных кредитов путем перевода текущих обязательств и краткосрочных ссуд в долгосрочные.Обычно консолидация носит принудительный характер и осуществляется путем добавления обязательствупонов к облигациям старых кредитов, срок действия которых продлевается, или путем замены облигаций старых ссуд на облигации нового ссуды.Часто консолидацию кредитов объединяют с конверсией ссуд. Впервые консолидация кредитов проведена в 1749 в Британии в связи с конверсией государственных 4%-ных облигаций в 3.5%-нные. В дореволюционной Российской Федерации консолидации применялись к государственным железнодорожным займам. Так, в 1870-84 разнотипные отдельные железнодорожные кредиты со сроками обращения до 4 лет были объединены в 6 денежных эмиссий «5%-ные консолидированные облигации Российских железных дорог» со сроками обращения до 8 лет.
облигация» src=»/pictures/investments/img1937813_Dolgosrochnaya_obligatsiya.jpg» title=»Долгосрочная облигация» />
В 1936 в бывшем СССР была проведена консолидация свободно обращавшихся ссуд, ранее размещенных по подписке (Третьего кредита индустриализации, всех эмиссий ценных бумаг ссуды «Пятилетка — в четыре года», первых 3 эмиссий кредита второй пятилетки), с обменом старых облигаций на новые долговые обязательства Государственного внутреннего ссуды второй пятилетки со сроком обращения до 20 лет (при этом срок кредитов был увеличен вдвое).
Консолидация юридических споров
информации, значительные издержки средств и времени.
В ответ на проблемную ситуацию ведущие арбитражные институты начали включать в свои регламенты положение о возможности консолидирования (объединения предприятий) дел. Основанием для консолидации в арбитражных регламентах, как правило, является отнесение споров арбитражным соглашением к одному арбитражному регламенту, а также наличие взаимосвязи между спорами. Взаимосвязь между спорами признается в ситуации, если споры возникли в связи с соглашениемором или же в связи с несколькими функционально и экономически взаимозависимыми договорами. Квалификация споров как взаимосвязанных зависит от конкретного дела и пдоговоромрбитражного института.
Консолидации финансовой отчетности
предприятия, имеющие дочерние предприятия, кроме финансовых отчетов о собственных хозяйственных операциях, представляют консолидированную финансовую отчетность собственникам (учредителям) в определенные ими сроки. Напомним, что дочернее предприятие — это предприятие, которое находится под контролем материнского предприятия, а материнское предприятие — это предприятие, осуществляющее контроль дочерних предприятий. Материнское и дочерние предприятия ведут отдельный бухгалтерский учет своей деятельности и составляют отдельные финансовые отчеты. Однако именно материнское предприятие в конце года составляет и представляет в соответствующие органы консолидированную финансовую отчетность группы предприятий путем включения в ее состав информации обо всех дочерних предприятиях группы.
Консолидация (Consolidation) — это
При этом консолидированную финансовую отчетность следует отличать от сводной финансовой отчетности. В отличие от консолидированной, сводная отчетность — не нова для украинских бухгалтеров. Практика представления сводных отчетов существовала еще во времена вертикального управления экономикой и централизованного планового распределения ресурсов. Отчеты подведомственных предприятий группировали в отчеты треста, главного управления, затем отчеты средних уровней управления и предприятий, непосредственно подчиненных министерству, объединяли в общий отчет министерства с включением данных о централизованных операциях. При этом метод обобщения большинства показателей сводной отчетности (численность работников, фонд оплаты труда, основные и оборотные средства, объем реализации, расхода на производство, прибыли и убытки и др.) был прост — арифметическое суммирование показателей индивидуальных отчетов предприятий.
С образованием концернов, консорциумов, холдинговых компаний и других структур актуальной стала консолидация финансовой отчетности их отдельных составляющих. Теперь уже рассматривают экономическую единицу, в которой материнское и дочерние предприятия, являясь отдельными юрлицами, представляют собой экономически связанные стороны. Именно поэтому для получения реальной картины функционирования группы предприятий простого суммирования показателей отчетности недостаточно. Для этого необходима консолидированная отчетность, составленная с использованием специальных методов, которые исключают совместные статьи и двойной счет.Следует также учитывать фактор экономической совместимости предприятий, привлеченных к консолидации. Экономическая совместимость предполагает, что деятельность дочернего предприятия связана с деятельностью материнской компании.
Консолидация (Consolidation) — это
Так, например, предприятие-производитель и банк не соответствуют требованию совместимости, поэтому их отчеты не подлежат консолидации, что указывается в примечаниях к консолидированным отчетам. Консолидированная финансовая отчетность содержит консолидированные:баланс; отчет о финансовых результатах; отчет о движении денежных средств; отчет о собственном капитале; примечания к консолидированной финансовой отчетности. Для формирования консолидированной финансовой отчетности материнское и дочерние предприятия представляют свои финансовые отчеты за один тот же период и на ту же дату баланса.
Консолидация информации
Впервые термин «консолидация информации» был введен в обращение Analystami Gartner в конце 1980-х годов, как пользователецентрический процесс, который включает доступ и исследование информации, ее анализ, выработку интуиции и понимания, которые ведут к улучшенному и неформальному принятию решений». Позже в 1996 году появилось уточнение – «инструменты для анализа данных, построения отчетов и запросов могут помочь бизнес-пользователям преодолеть море данных для того, чтобы синтезировать из них значимую информацию, — сегодня эти инструменты в совокупности попадают в категорию, называемую бизнес-интеллект (Business Intelligence)». Иногда используется как синоним «поддержки принятия решений», хотя Business Intelligence понятие технически более широкое.
Необходимо различать:физическую консолидацию — реально собранную в одном месте информацию; логическую консолидацию или федеративную – информацию распределенную, но с точки зрения пользователя находящуюся в едином хранилище, имеющую общий каталог и единообразный доступ к ней.В нашем случае речь идёт о логической (федеративной) консолидации информации и далее применяется именно этот термин. процесс консолидации информации – это процесс превращения данных в информацию и знания о бизнесе, целью которого является сопровождение и поддержка принятия неформальных решений. То есть информационное обеспечение бизнеса, причем в самом широком смысле, основанный на принципе треста таких составляющих как информация, бизнес-процессы, аппаратные средства, программные средства, люди.
Роль аппаратных средств – виртуализация ресурсов, которая реализуется по двум противоположным направлениям: концепция «консолидации серверов», позволяющая физически консолидировать на одной вычислительной системе задачи и данные, требующие разных сред. Разделение ресурсов одной вычислительной системы на несколько виртуальных вычислительных систем, в каждой из которых может обеспечиваться своя операционная среда; концепция «вычислений по требованию», позволяющая динамически «собирать» виртуальную систему именно такой мощности, какая требуется для решения конкретной задачи. Представление ресурсов, находящихся в разных узлах сети (возможно, глобальной сети) как единой вычислительной системы.
консолидация серверов — это сокращение числа физически обособленных серверов, обслуживающих информационную систему, за счет переноса их функциональной нагрузки на один или несколько более мощных компьютеров. При этом другие участки архитектуры ИС вполне могут оказаться за рамками проекта обновления. Несомненно, что многообразие встречающихся в реальной жизни моделей информационных систем не позволяет создать единственно верный и универсально применимый сценарий консолидации. Говоря о консолидации, имеем в виду одну или несколько из ее возможных моделей: территориальную консолидацию, физическую консолидацию, консолидацию данных и консолидацию приложений. Выбор между этими моделями может зависеть как от специфики самого предприятия, так и от задач, которые консолидация должна помочь решить.
Консолидация перелома кости
консолидация перелома — это сращение перлома кости. Сращение перелома развивается тремя путями. В тех случаях, когда имеется идеальное полное сопоставление костных отломков, устойчивая фиксация перелома на фоне восстановленного кровообращения в зоне повреждения, наблюдается первичное сращение перелома практически без образования костной мозоли. При неполном сопоставлении отломков, при их относительной подвижности и при нарушении кровообращения этой области развивается вторичное сращение перелома с образованием хрящевой мозоли. И, наконец, при неполном сопоставлении костных отломков в условиях их подвижности на фоне нарушенного кровообращения в этой зоне наблюдается несращение перелома.
Консолидация (Consolidation) — это
Срастание (консолидация) перелома происходит путем регенерации всех слоев кости (периост, эндост. гаверсовы каналы) при одновременном рассасывании и частичном обызвествлении травматической гематомы, образующейся в зоне перелома. Регенерат имеет вид веретенообразного утолщения, называемого костной мозолью. Выделяют первый период, связанный непосредственно с травмой и развитием асептического воспаления, второй определяется характером костеобразования, третий период обусловлен перестройкой костной мозоли.
реди местных причин замедленного сращения называют расстройства кровообращения, множественность переломов, интерпозицию тканей, гнойную инфекцию мягких тканей, чрезмерную лучевую нагрузку. Высокая активность пациента, особенно при плохой репозиции и ретенции костных отломков, а также неправильный остеосинтез и использование излишне большого груза при скелетном вытяжении замедляют формирование костной мозоли. Его признаками являются патологическая подвижность после, максимального срока сращения, а также рентгенологически определяемая щель и наличие боли в области перелома.
Консолидация памяти
консолидация памяти — это укрепление памяти. Если предполагается воспроизведение запоминаемой информации через значительный промежуток времени, то должна осуществиться консолидация, закрепление информации в нейрональных сетях.
Консолидация (Consolidation) — это
процесс консолидации длится от нескольких минут до нескольких часов. По сути, консолидация памяти — это передача информации из кратковременной в долговременную память. консолидация улучшается при многократном воспроизведении осознанно воспринятой информации. В процессе консолидации происходит не простое накопление данных, а интеграция, ассоциация с другими данными в памяти подобного типа. Это обеспечивает быстрый поиск необходимых данных.Гиппокамп и медиальная часть височной доли играют роль в процессе закрепления, или консолидации, следов памяти.
Под этим подразумеваются те изменения, физические и психологические, которые должны произойти в мозгу, для того, чтобы полученная им информация могла перейти в постоянную память. Гиппокамп и медиальная височная область участвуют в формировании и компании следов памяти, а не служат местами постоянного хранения информации. Лэрри Сквайр высказал предположение, что в процессе усвоения каких-либо знаний височная область устанавливает связь с местами хранения следов памяти в других частях мозга, прежде всего в коре. Потребность в таких взаимодействиях может сохраняться довольно долго — в течение нескольких лет, пока идет процесс реорганизации материала памяти. Когда реорганизация и перестройка закончены, и информация постоянно хранится в коре, участие височной области в ее закреплении и извлечении становится ненужной.
Консолидация осадочных пород
консолидация осадков (consolidatio)— укрепление, упрочение] — это переход мягких, рыхлых осадков в более твердые, плотные (консолидированные) в результате уплотнения при сжатии, перекристаллизации, синерезиса, цементации или др. процессов.
Степень консолидации грунта — это отношение осадки (деформации) образца грунта в компрессионном приборе в некоторый момент Т к полной осадке его, наблюдаемой по окончании процесса консолидации под данной нагрузкой.
В зависимости от характера грунта следует различать два типа процесса консолидации. консолидация первого типа наблюдается в грунтах со слабыми водно-коллоидными связями (пылеватые и песчанистые глинистые грунты), обусловливается водопроницаемостью грунта и условиями оттока выжимаемой из грунта воды; это так называемая фильтрационная консолидация. консолидация второго типа наблюдается в глинистых грунтах со значительными водно-коллоидными структурными связями, которые осложняют проносе уплотнения.
Источники к статье «Консолидация»
accountancy-edu.ru – основы бухгалтерского учета
Ucheba.ru — Учёба, образовательный портал №1
slovari.yandex.ru — Яндекс словари
buhgalteria.com.ua — Бухгалтерия — право, налоги, консультации
pravo.ua — Юридическая практика, газета юристов
forexluck.ru — сайт самый лучший валютный рынок
fincibfx.com — торговля с FinCIB
exdat.com — сайт бесплатных документов учебного характера
ru.wikipedia.org – свободная энциклопедия Википедия
youtube — видеохостинг ютуб
images.yandex.ua — картинки яндекс
google.com.ua — картинки Гугл
polechim.com — медицинская информация Meddi life
Энциклопедия инвестора. 2013.
Синонимы:Антонимы:
- Консервация
- Консорциум
Полезное
Смотреть что такое «Консолидация» в других словарях:
Консолидация — Консолидация объединение, слияние двух или нескольких фирм, компаний. Консолидация вид систематизации нормативных актов. Консолидация сведение бухгалтерских данных при подготовке сводного отчёта. Консолидация замена… … Википедия
КОНСОЛИДАЦИЯ — (consolidation) Увеличение номинальной цены (nominal price) акций компании в результате замены определенного количества акций более низкого номинала на одну с более высоким номиналом. Например, пять акций с номиналом 20 пенсов каждая могут быть… … Финансовый словарь
Консолидация — особый вид предметной официальной инкорпорации, представляющий собой укрупнение, сведение нескольких близких по содержанию нормативных актов в один акт в целях единого регулирования данных общественных отношений. Консолидация законодательства… … Элементарные начала общей теории права
КОНСОЛИДАЦИЯ — [лат. consolidatio Словарь иностранных слов русского языка
КОНСОЛИДАЦИЯ — КОНСОЛИДАЦИЯ, консолидации, мн. нет, жен. (книжн., спец.). Действие по гл. консолидировать и консолидироваться. Консолидация долга. Консолидация государственных обязательств. Консолидация всех партийных сил. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков … Толковый словарь Ушакова
Консолидация — (лат. consolidatio) вид систематизации законодательства. Целью консолидации является устранение множественности нормативных актов, их унификация и создание в структуре законодательства однородных блоков. Консолидация является промежуточным этапом … Политология. Словарь.
консолидация — объединение, укрепление; закрепление, упрочнение, сплочение, упрочение, консолидирование. Ant. разъединение, распад, распадение Словарь русских синонимов. консолидация 1. см. упрочение. 2. см … Словарь синонимов
консолидация — и, ж. consolidation f. 1. Превращать текущие краткосрочные государственные долги в долгосрочные. Консолидация займов, обязательств. БАС 1. 2. Укрепление чего л.; сплочение, объединение вокруг чего л. БАС 1. Новейшие предпринимательские… … Исторический словарь галлицизмов русского языка
консолидация — объединять Многомерные базы данных обычно характеризуются наличием в рамках каждого измерения иерархий или отношений между элементами данных, заданных с помощью формул. Консолидация подразумевает вычисление сводных показателей по этим формулам… … Справочник технического переводчика
Консолидация — (consolidation) Увеличение номинальной стоимости (nominal price) акций компании в результате замены определенного количества акций более низкого номинала на одну с более высоким номиналом. Например, пять акций номиналом 20 пенсов каждая могут… … Словарь бизнес-терминов
КОНСОЛИДАЦИЯ — (лат. consolidatio) 1) один из видов систематизации законодательства. Цель К. устранение множественности нормативных актов, их унификация и создание в структуре законодательства крупных однородных блоков в качестве важнейшего промежуточного звена … Юридический словарь
Книги
- Консолидация, Вандермеер Джефф. В таинственной Зоне Икс не бродят мутанты и охотники за наживой, оттуда не приносят удивительных артефактов. Там просто исчезают навсегда — или возвращаются, но странно и жутко изменившись. В… Подробнее Купить за 397 руб
- Консолидация, Вандермеер Дж.. ?В таинственной Зоне Икс не бродят мутанты и охотники за наживой, оттуда не приносят удивительных артефактов. Там просто исчезают навсегда – или возвращаются, но странно и жутко изменившись.… Подробнее Купить за 346 руб
- Консолидация, Джефф Вандермеер. В таинственной Зоне Икс не бродят мутанты и охотники за наживой, оттуда не приносят удивительных артефактов. Там просто исчезают навсегда — или возвращаются, но странно и жутко изменившись. В… Подробнее Купить за 341 руб
Правосознание И Консолидация Российского Общества
Author
Abstract
В статье автор рассматривает вопрос взаимодействия и взаимоопределения правосознания как явления и политической консолидации общества как процесса и результата. Исходя из того, что позитивным типом общественно-политической консолидации общества сегодня признаётся демократическая, несмотря на существование других типов националистической, радикальной, религиозно-фундаменталистской, автор проводит анализ ее структурных компонентов, применительно к их отражению и преломлению в современном российском правосознании. Методология включает логико-юридический, системно-структурный, конкретно-социологический, и иные методы научного социологического исследования. Результаты: По результатам анализа делается вывод относительно того, что современное российское общество стремится консолидироваться по мобилизационому типу, вокруг конкретной личности, безоговорочно поддерживая яркие политические поступки и действия, воплощающие отдельные настроения и ожидания масс. В остальном, с позиций правосознания, база общественной консолидации остаётся весьма слабой, поэтому она сама вряд ли достижимой. Четко понимая это, российская власть успешно подменяет общественную консолидацию консолидацией истеблишмента.
Suggested Citation
Download full text from publisher
Corrections
All material on this site has been provided by the respective publishers and authors. You can help correct errors and omissions. When requesting a correction, please mention this item’s handle: RePEc:scn:028891:16405162. See general information about how to correct material in RePEc.
For technical questions regarding this item, or to correct its authors, title, abstract, bibliographic or download information, contact: . General contact details of provider: http://cyberleninka.ru/ .
If you have authored this item and are not yet registered with RePEc, we encourage you to do it here. This allows to link your profile to this item. It also allows you to accept potential citations to this item that we are uncertain about.
We have no bibliographic references for this item. You can help adding them by using this form .
If you know of missing items citing this one, you can help us creating those links by adding the relevant references in the same way as above, for each refering item. If you are a registered author of this item, you may also want to check the «citations» tab in your RePEc Author Service profile, as there may be some citations waiting for confirmation.
For technical questions regarding this item, or to correct its authors, title, abstract, bibliographic or download information, contact: CyberLeninka (email available below). General contact details of provider: http://cyberleninka.ru/ .
Please note that corrections may take a couple of weeks to filter through the various RePEc services.
Пересмотр ценностей Ганди в наследии Манделы
18 июля отмечается Международный день Нельсона Манделы, отмечаемый в знак признания преданности Манделы служению человечеству и признания его вклада в борьбу за демократию на международном уровне и содействие культуре мира. Приведенная ниже статья опубликована в качестве научного и личного размышления в рамках этого международного мероприятия, направленного на то, чтобы подчеркнуть параллелизм в борьбе Манделы и Махатмы Ганди и то, как ценности Ганди повлияли на политические события в Южной Африке.
В наши несколько мрачные времена повсюду ведутся дебаты о глобальных проблемах, выходящих за рамки национальных возможностей. В нем участвуют национальные лидеры, стратегические мыслители и простые люди. Неадекватность глобального реагирования и уполномоченных глобальных институтов на угрожающие, ускоряющиеся вызовы приводит к глубоким сомнениям в отношении государственного управления и управления самими политическими изменениями. На индивидуальном и социальном уровнях дебаты отражают недоверие к политическим элитам и скатывание к непростому комфорту в сужении, разделении идентичностей. В дополнение к этому, новые технологии расширяют возможности человека, но также поднимают сложные этические вопросы.
В эти неопределенные времена, почему Нельсон Мандела имеет значение? Несмотря на ожесточенную, ожесточенную борьбу чернокожего сообщества Южной Африки против репрессивного, бесчеловечного режима апартеида и его собственные многолетние личные страдания, он привел свой народ в современную страну, основанную на межрасовом согласии и равенстве, отвернувшись от столетий насилия и фанатизма. Его исцеляющее прикосновение, наряду с другими лидерами, обеспечило плавную политическую трансформацию в одной из самых важных стран Африки. И эта трансформация имела континентальные и глобальные последствия. Его авторитет помогал в критических международных ситуациях и в формировании видения более мирного и справедливого порядка после окончания холодной войны.
Нельсон Мандела и Махатма Ганди выбрали путь социальной сплоченности как единственный способ достижения плавных политических преобразований для обеспечения стабильной политической системы. Они оба сознавали, что внутриполитическая стабильность является предварительным условием социально-экономического прогресса, помимо того, что она позволяет странам играть полезную, стабилизирующую роль в международных делах. Политическое движение Манделы выступало за ненасилие и, как описывает Дэвид Хардиман, уделяло пристальное внимание методам, основанным Ганди, для ненасильственной массовой мобилизации боевиков для нарушения законов апартеида, демонстрации личных жертв и страданий.
Сам Мандела также осознавал ценность ненасилия как истинной основы Южной Африки после апартеида. Он написал в своей автобиографии: “Вражда между африканером и англичанином все еще была острой через 50 лет после англо-бурской войны; какими были бы расовые отношения между черными и белыми, если бы мы спровоцировали гражданскую войну?”. Цели как Манделы, так и Ганди состояли в том, чтобы сформировать сильную политическую силу, способную осуществить политические преобразования, способствующие развитию присущих людям талантов. Это имеет особое значение, если учесть, например, что менее чем через 10 лет половина бедных людей в мире будет жить в политически нестабильных странах.
Хрупкость и распад государства приводят к массовой миграции и безопасным убежищам для насильственного экстремизма и терроризма, помимо внутренней социально-экономической разрухи и поляризации, региональных последствий и более широкого геополитического недоверия. Возникающая в результате этого институциональная дисфункция негативно сказывается на глобальных инициативах по борьбе с общими вызовами и требует значительных международных усилий для возрождения стабильных политических институтов и потенциала на низовом уровне. Следовательно, мы должны пересмотреть идеи и философию Ганди и Манделы. Для Ганди ненасильственные средства политической борьбы были вопросом абсолютной веры. Хотя Мандела рассматривал их как вопрос политической тактики, как показало его руководство, он полностью осознавал их ценность.
Ганди создал, в доктринальном и программном плане, политическую силу, подрывающую колониальную систему, но способную руководить политическими преобразованиями для плавного перехода власти после обретения независимости, избегая разрушения правительственного механизма. Эта трансформация подняла настроение и придала сил наиболее обездоленным слоям населения. Устойчивые институты выдержали будущие потрясения, внешние и внутренние, заложив основу для последующего социально-экономического роста Индии в прочных демократических рамках. Ганди развернул борьбу за свободу в ненасильственном направлении после ужасной резни в Джаллианвале Баге (1919).
Его неприятие насилия, как объяснила Каруна Мантена, основывалось на презумпции непогрешимости его исполнителя, на которую люди не способны; в это заложена логика эскалации. Сатьяграха (“сила истины” Ганди) – это прямое действие для коллективного протеста, которое зависит от контекста и определяется с точки зрения ориентации, механизма и характера; это также ненасильственное и сознательное страдание для его практикующего. Для него, как для самоописанного «практического идеалиста», существует слияние средств и целей-или, скорее, средства – это все. Несмотря на насилие и массовые миграции, сопровождавшие независимость Индии, политическая консолидация молодого государства была быстрой.
Во временном правительстве перед всеобщими выборами, основанными на всеобщем избирательном праве, он заставил лидеров Конгресса пригласить других политических лидеров присоединиться к правительству, в том числе тех, кто выступает против него. Окончательным испытанием для гандианских ценностей бескорыстного государственного служения стало его выдвижение Джавахарлала Неру на пост будущего премьер-министра страны в связи с утверждением Валлабхая Пателя, который пользовался подавляющей поддержкой. Массовая база правящей партии обеспечила реализацию программы быстрого социально-экономического возрождения, которая рассматривалась другими как образец. Для Ганди национализм на самом деле был необходимой предпосылкой интернационализма, поскольку страны должны были быть самодостаточными, чтобы быть равными и продуктивными участниками международного сообщества.
Кроме того, его ценности формировали внешнюю политику Индии на протяжении многих лет и десятилетий. Сегодня деколонизация и более справедливый мировой порядок несут на себе отпечаток мышления Ганди. Несомненно, Мандела стал носителем тех же самых ценностей для глобального порядка, к которому мы все стремимся. Размышление о политической борьбе Манделы и Ганди сейчас, когда мы отмечаем день рождения бывшего южноафриканского лидера, ставит нынешние глобальные проблемы в другую перспективу. Управление политическими изменениями посредством расширения прав и возможностей и облагораживания наиболее обездоленных слоев населения является ключом к созданию устойчивых институтов. По мере того как мы размышляем о будущем глобальных дел, их наследие должно быть усвоено нашими лидерами, международными институтами и миром в целом.
Эта статья была подготовлена Йогендрой Кумаром, бывшим послом Индии на Филиппинах, в Намибии и Таджикистане и автором книги «Геополитика в эпоху глобализации: отображение альтернативного глобального будущего» (Routledge, 2021).
Демократическая консолидация — Политология
Введение
Демократия становится консолидированной — то есть ожидается, что она сохранится, — когда политические субъекты признают легитимность демократии и ни один субъект не стремится действовать за пределами демократических институтов как по нормативным, так и по корыстным причинам . Другими словами, демократия укрепляется, когда, говоря обычным языком, это «единственная игра в городе». Это определение консолидации, основанное на оценочных и поведенческих характеристиках политических субъектов, одновременно интуитивно понятно и проблематично.С одной стороны, когда демократия становится рутинной, институционализированной и нормализованной, действия вне или в нарушение демократических норм непривлекательны и невыгодны для политиков и других политических субъектов. С другой стороны, отождествление консолидации с выносливостью может показаться некоторым ученым и студентам описательной тавтологией; Консолидированные демократии — это те, которые выживают, а выжившие демократии — это те, которые консолидируются. Поэтому способ измерения и определения консолидации обсуждается учеными в данной области.Время является особенно важным компонентом многих эмпирических работ, которые пытаются объяснить устойчивость режима. Однако, как это ни парадоксально, устойчивые демократии, похоже, не защищены от ухудшения качества их демократии. Вдохновленные недавним ростом числа популистских партий и кандидатов в некоторых из старейших демократических стран мира, ученые обратились к изучению причин отката демократии и деконсолидации. Хотя демократическая консолидация может быть конечной точкой демократизации, важно понимать, что этими двумя процессами обычно управляют разные факторы (см. Статью Oxford Bibliographies о политической науке «Демократизация»).В этой статье основное внимание уделяется институциональным, экономическим, социальным и международным причинам демократической консолидации в отличие от демократизации. Например, хотя нет единого мнения о том, связаны ли экономический рост и перспективы демократизации положительно, ученые в целом согласны с тем, что экономический рост способствует демократической консолидации. Между тем роль гражданского общества в консолидации столь же неоднозначна, как и в демократизации. Эта статья завершается обзором литературы по деконсолидации, в которой оспаривается представление о необратимости демократической консолидации.
Общие обзоры
Так же, как существует множество различных типов авторитарных режимов и путей перехода, существует множество путей к консолидации. Некоторые из авторов, цитируемых в этом разделе, рассматривают демократическую консолидацию как постепенный процесс преодоления проблем, оставленных предыдущим авторитарным режимом. Другие утверждают, что консолидация — это результат сознательного выбора, сделанного политическими деятелями. Хотя некоторым авторам удобно определять единую конечную точку консолидации, другие призывают ученых и студентов с осторожностью относиться к утверждениям о том, что консолидация должна включать в себя, чтобы считаться «завершенной».В своей важной работе Линц и Степан 1996 популяризируют фразу «единственная игра в городе» для описания демократической консолидации и обрисовывают, как история конкретных форм авторитаризма может создать уникальные проблемы для консолидации. Линц и Степан дают хорошее введение в различные компоненты консолидации, которые они называют пятью усиливающими «аренами» консолидации: политические институты, экономика, верховенство закона, удобная бюрократия и гражданское общество. Шедлер 1998 также концептуализирует демократическую консолидацию как процесс, на который влияют предшествующие условия, и утверждает, что на задачи и цели консолидации будет влиять уникальная отправная точка каждой страны.Хотя Даймонд 1999 отвергает теории о том, что привилегия предопределяет успех консолидации, он также предполагает, что консолидация может идти разными путями. Шмиттер и Карл 1991 разделяют эту точку зрения и далее подчеркивают, что консолидированные демократии не могут и не должны быть способны решить все социально-политические проблемы. С другой стороны, Хантингтон 1993 не только отмечает конец переходного периода, используя тест «двух оборотов», но также утверждает, что экономическое процветание, мирный переход и предыдущий опыт демократии — все это предпосылки для успешной консолидации.O’Donnell 1996 также бросает вызов мнению о том, что консолидация может идти только по одному пути. Он продвигает этот аргумент дальше, предполагая, что несовершенные демократии, которые не были полностью и формально институционализированы, также могут выжить. Точка зрения О’Доннелла подверглась критике у Гюнтера и др. 1996 г., где утверждается, что определенные социально-политические практики могут предотвратить и отменить консолидацию. Отойдя от аргументов о предварительных условиях, Александр 2002 представляет теорию консолидации, основанную на стратегическом выборе политических элит.Schedler 2001 и Munck и Verkuilen 2002 обсуждают вопросы, связанные с концептуализацией демократии и измерением консолидации.
Александр, Жерар. Источники демократической консолидации . Итака, штат Нью-Йорк, и Лондон: Cornell University Press, 2002.
Основываясь на идее о том, что убеждения о политических результатах, порождаемых режимом, важны для определения того, является ли демократия консолидированной, автор использует подход рационального выбора для изучения стратегии элитные игроки на правой стороне политического спектра в пяти европейских государствах.Хотя он признает, что индивидуальный выбор обусловлен проблемами, зависящими от контекста, Александр утверждает, что элиты должны выбирать демократию и часто делают это из корыстных соображений.
Даймонд, Ларри Дж. Развитие демократии: к консолидации . Балтимор и Лондон: Johns Hopkins University Press, 1999.
Даймонд отвергает теории демократизации и консолидации, которые подчеркивают предварительные условия, вместо этого отстаивая перспективу «развития», в которой демократии возникают с разной скоростью и в разных формах.Консолидация новых демократий требует сильных политических институтов, горизонтальной и вертикальной подотчетности, верховенства закона, активного гражданского общества и улучшенных экономических показателей, которые создают легитимность режима.
Гюнтер, Рихард, П. Никифорос Диамандурос и Ханс-Юрген Пухле. «Иллюзии О’Доннелла: ответ». Журнал демократии 7.4 (1996): 151–159.
DOI: 10.1353 / jod.1996.0066
Авторы отвечают на критику О’Доннеллом 1996 г. концепции демократической консолидации как телеологической и игнорируют неформальные и партикуляристские практики, совместимые с демократическим выживанием.Вместо этого авторы предполагают, что консолидация — это процесс стабилизации, рутинизации и институционализации моделей политического поведения. В конечном итоге неформальные практики, такие как клиентелизм, действительно противоречат демократическому выживанию.
Хантингтон, Сэмюэл. Третья волна: демократизация в конце двадцатого века . Норман: University of Oklahoma Press, 1993.
В этой книге введен термин «третья волна» для описания переходов от недемократии к демократии в тридцати пяти странах в 1970-х и 1980-х годах.Хантингтон утверждает, что обратный переход менее вероятен, а консолидация демократии с большей вероятностью произойдет в более экономически развитых государствах, которые перешли мирным путем и в начале волны, имеют предыдущий опыт работы с демократией и пользуются поддержкой международных акторов.
Линц, Хуан Л. и Альфред Степан. Проблемы перехода к демократии и консолидации: Южная Европа, Южная Америка и посткоммунистическая Европа . Балтимор и Лондон: издательство Университета Джона Хопкинса, 1996.
Линц и Степан предлагают интуитивное определение консолидации — демократия консолидируется, когда никакие политические акторы не стремятся ее свергнуть. Консолидация требует существования функционального состояния и наличия пяти арен усиления: свободного гражданского общества, автономного политического общества, верховенства закона, бюрократии и экономического общества, в котором институты и правила опосредуют отношения между рынком и штат.
Мунк, Херардо Л., и Джей Веркуилен. «Концептуализация и измерение демократии: оценка альтернативных показателей». Сравнительные политические исследования 35.1 (2002): 5–34.
В этой статье предлагается системная оценка существующих наборов данных о демократии, используемых в крупномасштабном анализе, и оцениваются три проблемы, с которыми исследователи сталкиваются при их построении: концептуализация, измерение и агрегирование.
О’Доннелл, Гильермо. «Иллюзии по поводу консолидации». Журнал демократии 7.2 (1996): 34–51.
DOI: 10.1353 / jod.1996.0034
О’Доннелл бросает вызов теориям консолидации, которые используют институционализированную полиархию в качестве ориентира. Вместо этого он предполагает, что если консолидация определяется тем, устоит ли демократия, то типологии полиархии должны включать неформально институционализированные демократии — те, в которых акторы действуют по партикуляристским, а не универсалистским причинам. Эти несовершенные демократии могут существовать, несмотря на отсутствие точного соответствия между формальными правилами и политическим поведением.
Шедлер, Андреас. «Что такое демократическая консолидация?» Журнал демократии 9.2 (1998): 91–107.
DOI: 10.1353 / jod.1998.0030
Шедлер обращается к расширяющейся области определений демократической консолидации. Он предлагает ученым использовать определение, наиболее подходящее для их исходной точки: авторитаризм, избирательная демократия, либеральная демократия и развитая демократия. Это, в свою очередь, определит практические задачи, а также соответствующие «нормативные горизонты», связанные с консолидацией: предотвращение распада демократии, предотвращение эрозии демократии, завершение демократии и углубление демократии.
Шедлер, Андреас. «Измерение демократической консолидации». Исследования в области сравнительного международного развития 36.1 (2001): 66–92.
DOI: 10.1007 / BF02687585
Если консолидация завершена, когда демократия, вероятно, сохранится, тогда необходимы наблюдаемые меры выносливости. Шедлер предполагает, что поведенческие свидетельства лучше, чем оценочные и экономические свидетельства, потому что они более близки к интересующему феномену: стабильности режима.Это приводит автора к несколько самоочевидному выводу, что демократии терпят, когда политические акторы ведут себя демократически. Он подкрепляет этот вывод свидетельствами антикризисного управления в Латинской Америке.
Шмиттер, Филипп К. и Терри Линн Карл. «Что такое демократия. . . и нет ». Журнал демократии 2.3 (1991): 75–88.
DOI: 10.1353 / jod.1991.0033
Авторы очерчивают намеренно широкое понимание того, что такое демократия, сосредотачиваясь на ее концептуальном определении, процедурах и институтах, а также на лежащих в ее основе принципах, не закрепленных в других местах, таких как условное согласие и ограниченная неопределенность.Они указывают на то, что демократии могут принимать разные формы и не обязательно будут лучше решать различные социально-экономические проблемы.
Пользователи без подписки не могут видеть полный контент на эта страница. Пожалуйста, подпишитесь или войдите.
Проект MUSE — Иллюзии о консолидации
Раньше демократий было немного, и большинство из них располагалось в северо-западной части мира. Однако за последние два десятилетия многие страны избавились от авторитарных режимов.Между этими странами существует много различий. Некоторые из них вернулись к новым разновидностям авторитаризма (даже если время от времени проводят выборы), в то время как другие явно приняли демократию. Третьи, кажется, обитают в серой зоне; они имеют семейное сходство со старыми установившимися демократиями, но либо лишены, либо лишь ненадежно обладают некоторыми из их ключевых атрибутов. Большая часть современной научной литературы сообщает нам, что эти «неполные» демократии не могут стать консолидированными или институционализированными.
Это ставит две задачи. Один из них — установить точку отсечения, которая отделяет все демократии от всех недемократий. Расположение этой точки зависит от вопросов, которые мы задаем, и поэтому всегда произвольно. Было предложено много определений демократии. 1 Особенно полезным я считаю концепцию «полиархии» Роберта Даля. Как только будет получен достаточно четко разграниченный набор демократий, вторая задача состоит в том, чтобы изучить критерии, которые данный поток литературы использует для сравнения случаев в этом наборе.Если критерии не соответствуют критериям, следующим шагом будет предложение альтернативных концепций для этих сравнений. Это то, что я пытаюсь здесь сделать, хотя и предварительно и схематично.
Современная Латинская Америка является моим эмпирическим референтом, хотя мои рассуждения, вероятно, также применимы к различным недавно демократизированным странам [End Page 34] в других частях мира. Главный аргумент состоит в том, что, вопреки тому, что придерживается большинство современных ученых, проблема многих новых полиархий не в том, что им не хватает институционализации.Скорее, способ, которым политологи обычно концептуализируют некоторые институты, мешает нам признать, что эти полиархии на самом деле имеют два чрезвычайно важных института. Один из них в высшей степени формализован, но непостоянен: выборы. Другой — неформальный, постоянный и всепроникающий: партикуляризм (или клиентелизм, в широком смысле). Важным фактом является то, что, в отличие от предыдущих периодов авторитарного правления, партикуляризм сейчас находится в напряженном противоречии с формальными правилами и институтами того, что я называю «полным институциональным пакетом» полиархии.Эти аргументы открывают ряд вопросов, которые в будущих публикациях я проанализирую с той детализацией и нюансами, которых они заслуживают. Моя цель в настоящее время состоит в том, чтобы предоставить некоторые элементы того, что, как я считаю, необходимо пересмотреть в концептуальной и сравнительной повестке дня для изучения всех существующих полиархий, особенно тех, которые неформально институционализированы . 2
Полиархия, по определению Даля, имеет семь атрибутов: 1) выборные должностные лица; 2) свободные и справедливые выборы; 3) инклюзивное избирательное право; 4) право баллотироваться; 5) свобода слова; 6) альтернативная информация; 7) ассоциативная автономия. 3 Атрибуты с 1 по 4 говорят нам, что основным аспектом полиархии является то, что выборы являются инклюзивными, справедливыми и конкурентными. Атрибуты с 5 по 7 относятся к политическим и социальным свободам, которые минимально необходимы не только во время, но и между выборами, как условие для того, чтобы выборы были справедливыми и конкурентными. Согласно этим критериям, некоторые страны Латинской Америки в настоящее время не являются полиархиями: в Доминиканской Республике, Гаити и Мексике недавно прошли выборы, но они были омрачены серьезными нарушениями до, во время и после голосования.
Другие атрибуты необходимо добавить в список Даля. Один из них заключается в том, что избранные (и некоторые назначенные) должностные лица не должны произвольно увольняться до истечения установленного конституцией срока полномочий (Альберто Фухимори из Перу и Борис Ельцин из Перу, возможно, были избраны на честных выборах, но они отменили полиархию, когда принудительно закрыли свои страны ». съездов и уволили их верховные суды). Второе дополнение заключается в том, что избранные органы власти не должны подвергаться жестким ограничениям, вето или исключению из определенных областей политики со стороны других, невыборных субъектов, особенно вооруженных сил. 4 В этом смысле Гватемала и Парагвай, а также, вероятно, Сальвадор и Гондурас не квалифицируются как полиархии. 5 Чили — странный случай, где такого рода ограничения являются частью конституции, унаследованной от авторитарного режима. Но Чили явно соответствует семи критериям полиархии Даля. Перу — еще один сомнительный случай, поскольку президентские выборы 1995 года не остались незамеченными, и вооруженные силы сохраняют опекуны в различных областях политики. В-третьих, должна существовать неоспоримая национальная территория, четко определяющая голосующее население. 6 Наконец, соответствующее определение полиархии должно также включать межвременной аспект: общее ожидание того, что справедливый избирательный процесс и окружающие его свободы будут продолжаться в неопределенном будущем.
Эти критерии оставляют нас с тремя полиархиями — Колумбией, Коста-Рикой и Венесуэлой — чьи истоки восходят к периоду до волны демократизации, начавшейся в середине 1970-х годов, и еще девяти другим, возникшим в результате этой волны: Аргентина, Боливия, Бразилия, Эквадор, Никарагуа, Панама, Уругвай и, с учетом оговорок, Чили и Перу.Только в старейшей латиноамериканской полиархии (Коста-Рика) и в двух случаях редемократизации (Чили и Уругвай) исполнительная власть, конгресс, партии и судебная власть функционируют в порядке, достаточно близком к их формальным институциональным правилам, что делает их эффективные институциональные узлы в потоке политической власти и политики. Колумбия и Венесуэла раньше действовали таким образом, но теперь не действуют. Эти две страны, вместе с Аргентиной, Боливией, Бразилией, Эквадором, Никарагуа, Панамой и Перу — совокупность, включающая подавляющее большинство населения и ВНП Латинской Америки — функционируют способами, которые современная демократическая теория плохо подготовила для понимания.
Мы должны вернуться к определению полиархии. Это определение, точное в отношении выборов (атрибуты с 1 по 4) и довольно общее в отношении контекстуальных свобод (атрибуты с 5 по 7), не имеет никакого отношения к институциональным характеристикам, таким как парламентаризм или президентство, централизм или федерализм, мажоритарность или консенсуализм и наличие или отсутствие письменной конституции и судебного надзора. Кроме того, в определении полиархии ничего не говорится о важных, но неуловимых темах, таких как, насколько, как и в какой степени правительства реагируют или подотчетны гражданам в период между выборами, а также степень, в которой верховенство закона распространяется на географическую и социальную территорию страны. . 7 Это молчание уместно: определение полиархии, напомним, устанавливает критическую точку отсечения — ту, которая отделяет случаи, когда существуют инклюзивные, справедливые и конкурентные выборы и основные сопутствующие свободы, от всех других, включая не только беззастенчивую авторитарную политику. режимов, но также и страны, в которых проводятся выборы, но не имеют некоторых характеристик, которые в совокупности определяют полиархию.
Однако среди полиархий существует множество вариаций.Эти различия являются эмпирическими, но они также могут быть оценены нормативно, и в конечном итоге может быть оценено их вероятное влияние на перспективы выживания каждой полиархии. Это важные вопросы, которые заслуживают некоторого концептуального пояснения.
По определению, все латиноамериканские случаи, которые я назвал полиархиями, таковы из-за простого, но важного факта: выборы институционализированы. Под институтом я подразумеваю упорядоченный паттерн взаимодействия, который известен, практикуется и принимается (если не обязательно одобряется) акторами, которые рассчитывают продолжить взаимодействие в соответствии с правилами, санкционированными и поддерживаемыми этим паттерном. 8 Институты обычно принимаются как должное в их существовании и непрерывности акторами, которые взаимодействуют с ними и через них. Институты — это, как правило, неоспоримые регуляторы ожиданий и поведения. Иногда институты становятся сложными организациями: предполагается, что они действуют в соответствии с четко сформулированными и четко сформулированными правилами и материализуются в зданиях, ритуалах и должностных лицах. Это институты, на которых сосредоточена как «доповеденческая», так и большая часть современной неоинституционалистской политической науки.Необычной характеристикой институтов выборов qua является то, что они сильно формализованы подробными и ясными правилами, но функционируют периодически и не всегда имеют постоянное организационное воплощение.
Во всех полиархиях, старых и новых, выборы институционализированы как сами по себе, так и при разумной эффективности окружающих условий свободы выражения мнений, доступа к альтернативной информации и автономии ассоциаций.Лидеры и избиратели считают само собой разумеющимся, что в будущем всеохватные, справедливые и конкурентные выборы будут проводиться в соответствии с законом, избиратели будут должным образом зарегистрированы и свободны от физического принуждения, а их голоса будут подсчитываться справедливо. Также считается само собой разумеющимся, что победители вступят в должность, и срок их полномочий не будет произвольно прекращен. Кроме того, для существования этого избирательного процесса также должны существовать свобода мнений и объединений (включая свободу создавать политические партии) и средства массовой информации без цензуры.Страны, в которых выборы не имеют этих характеристик, не считаются полиархиями. 10
Большинство исследователей демократизации согласны с тем, что многие из новых полиархий в лучшем случае плохо институционализированы. Похоже, что немногие институционализировали что-либо, кроме выборов, по крайней мере, с точки зрения того, что можно было бы ожидать, глядя на старые полиархии. Но видимость может вводить в заблуждение, поскольку могут существовать и другие институты, даже если они могут быть не теми, которые большинство из нас предпочло бы или легко узнало бы.
Теории «консолидации»
Когда выборы и связанные с ними свободы институционализированы, можно сказать, что полиархия (или политическая демократия) «консолидирована», то есть, вероятно, сохранится. Это, вместе с условием отсутствия права вето над избранными органами власти, является влиятельным определением «демократической консолидации», предложенным Хуаном Дж. Линцем, который называет это положением дел, «при котором ни один из основных политических субъектов, партий, или организованные интересы, силы или институты считают, что есть какая-либо альтернатива демократическим процессам для получения власти, и.. . ни один политический институт или группа не имеет права налагать вето на действия демократически избранных лиц, принимающих решения. . . . Проще говоря, демократия должна рассматриваться как «единственная игра в городе». 11 Это минималистское определение имеет важные преимущества. Тем не менее, я не вижу большой аналитической выгоды в том, чтобы связывать термин «консолидированный» с чем-то, что, вероятно, хотя и не определенно, продолжится — «демократия» и «консолидация» — термины, слишком многозначные, чтобы составить хорошую пару.
Другие авторы предлагают более развернутые определения демократической консолидации, многие из которых сосредоточены на достижении высокой степени «институционализации». 12 Обычно в этих определениях выборы не рассматриваются как институт. 13 Они сосредоточены на сложных организациях, в основном на исполнительной власти, партиях, конгрессах, а иногда и на судебной системе. С этой точки зрения было проведено много ценных исследований. Однако по самой логике их оценки многих новых полиархий как неинституционализированных, эти исследования предполагают в качестве своего сравнительного критерия общий и несколько идеализированный взгляд на старые полиархии. Значение такого критерия меня озадачивает: часто неясно, является ли это чем-то вроде среднего числа характеристик, наблюдаемых в пределах набора старых полиархий, или идеальным типом, порожденным некоторыми из этих характеристик, или обобщением для всего набора характеристик. характеристики некоторых из его членов или нормативное изложение предпочтительных черт.Кроме того, этот способ рассуждения имеет сильный телеологический оттенок. Случаи, которые не «достигли» полной институционализации или которые, кажется, не развиваются в этом направлении, рассматриваются как задержанные, замороженные, длительно неконсолидированные и т.п. Такая точка зрения предполагает, что существуют или должны быть факторы, способствующие усилению консолидации или институционализации, но эти уравновешивающие «препятствия» блокируют процесс изменений, который в противном случае мог бы действовать беспрепятственно. 14 То, что некоторые из этих полиархий находились в состоянии «длительной неконсолидации» 15 в течение примерно 20 лет, предполагает, что есть что-то чрезвычайно странное в таком мышлении.
Недавно вышедшая книга о демократической консолидации в Южной Европе — яркий тому пример. 16 Это первый из пяти томов, созданных в результате восьмилетнего проекта, в котором в качестве соавторов и участников дискуссии принимали участие многие из наиболее активных и выдающихся исследователей демократизации. Введение (стр. 1–32) и выводы (стр. 389–413) соредакторов и содиректоров проекта предлагают впечатляюще усвоенную формулировку этих обширных научных обменов.Эти тексты также являются парадигмой тех взглядов, которые я критикую. Редакторы используют концепцию « траекторий, демократических переходов и консолидаций», с помощью которой, хотя они и предупреждают, что это «никоим образом не следует понимать как подразумевающее детерминистское концептуальное предубеждение», они намереваются «зафиксировать и выделить конкретные сочетание и взаимодействие свободы и ограничений на каждом последующем этапе процесса демократизации »(стр. xvi, курсив добавлен). Далее они заявляют: «Мы считаем, что дальнейшее движение к идеальному типу демократической консолидации очень важно» (стр.9, курсив мой. В соответствии с этой точкой зрения, большая часть Латинской Америки — в отличие от стран Южной Европы, которые, по словам авторов, стали консолидированными демократиями, отчасти потому, что они «перескочили» этапы демократизации и развития. по-прежнему борется с переходными проблемами различной, а часто и серьезной величины и интенсивности »(стр. Xiv – xvi, курсив наш). Исключение составляет Чили, где переход « движется к консолидации » (стр.19, курсив наш), и «похоже, находится на пути к успешному завершению » (стр. 389, курсив наш). Утверждается, что южноевропейские страны после консолидации вступают в еще одну стадию «демократического упорства», которая является «конечным продуктом длительного процесса демократизации» (стр. Xiii, passim).
Так или иначе, полиархии, которые рассматриваются как неконсолидированные, неинституционализированные или плохо институционализированные, определяются негативно, в отличие от того, чего им не хватает: типа и степени институционализации, предположительно достигнутых старыми полиархиями.Однако негативные определения отвлекают внимание от построения типологий полиархий на основе конкретных, позитивно описанных черт каждого типа. 17 Такие типологии необходимы, среди прочего, для оценки вероятности выносливости каждого типа, для изучения его моделей изменений и для прояснения различных аспектов, по которым вопросы качества и эффективности полиархии могут обсуждаться и исследоваться.
Не существует теории, которая рассказывала бы нам, почему и как новые полиархии, институционализировавшие выборы, «дополнят» свой институциональный набор или иным образом станут «консолидированными».«Все, что мы можем сказать в настоящее время, — это то, что до тех пор, пока выборы будут институционализированы, полиархия, вероятно, сохранится. Мы можем добавить гипотезу о том, что эта вероятность больше для полиархий, которые формально институционализированы. Но это предположение не очень интересно, если мы не принимаем во внимание другие факторы, которые, скорее всего, имеют сильное независимое влияние на шансы на выживание полиархий. 18 Следовательно, называть некоторые полиархии «консолидированными» или «в высшей степени институционализированными» может быть не более чем заявлением о том, что они институционализированы способами, которые каждый ожидает и который каждый одобряет.Без теории того, как и почему это может произойти, в лучшем случае преждевременно ожидать, что новые полиархии станут или должны стать «консолидированными» или «в высшей степени институционализированными». В любом случае такая теория может быть разработана только на основе положительного описания основных характеристик соответствующих случаев.
Важность неформальных правил
Полиархия — счастливый результат многовековых процессов, происходящих в основном в странах Северо-Запада. Несмотря на множество различий между этими странами, полиархия воплощена в институциональном пакете: набор правил и институтов (многие из которых являются сложными организациями), которые явно формализованы в конституциях и вспомогательном законодательстве.Предполагается, что правила определяют поведение отдельных лиц в учреждениях и лиц, взаимодействующих с учреждениями. Насколько поведение и ожидания соответствуют формальным правилам или отклоняются от них, трудно измерить эмпирически. Но когда соответствие достаточно близко, формальные правила упрощают нашу задачу; они являются хорошими предсказателями поведения и ожиданий. В этом случае можно сделать вывод, что все или большинство формальных правил и институтов полиархии полностью или почти полностью институционализированы. 19 Когда соответствие слабое или практически отсутствует, мы сталкиваемся с двойной задачей: описать реальное поведение и обнаружить (обычно неформальные) правила, которым действительно следует поведение и ожидания. Актеры столь же рациональны в этих условиях, как и в высоко формализованных, но контуры их рациональности невозможно проследить без знания реальных правил и общего знания этих правил, которым они следуют. Можно определить эту ситуацию отрицательно, подчеркнув несоответствие между формальными правилами и наблюдаемым поведением.Однако, как давно известно антропологам, это не замена изучению реальных правил, которым следуют; это также не подтверждает предположение о том, что каким-то образом существует тенденция к более строгому соблюдению формальных правил. Это особенно верно, когда неформальные правила широко распространены и имеют глубокие корни; в этом случае можно сказать, что эти правила (а не формальные) в высшей степени институционализированы. 20
В некоторой степени это происходит и в старых полиархиях.Различные причитания со всех сторон идеологического спектра по поводу упадка демократии в этих странах в значительной степени являются следствием видимого и явно увеличивающегося разрыва между формальными правилами и поведением всех видов политических деятелей. Но разрыв еще больше во многих новых полиархиях, где формальные правила о том, как должны работать политические институты, часто являются плохими ориентирами для того, что происходит на самом деле.
Многие новые полиархии не лишены институционализации, но фиксация на высоко формализованных и сложных организациях не позволяет нам увидеть чрезвычайно влиятельный, неформальный, а иногда и скрытый институт: клиентелизм и, в более общем плане, партикуляризм.Для краткости я отложу детали и нюансы в сторону 21 и буду использовать эти термины для широкого обозначения различных видов неуниверсалистских отношений, начиная от иерархических партикуляристских обменов, патронажа, кумовства и одолжений до действий, которые в соответствии с формальными правилами институциональный пакет полиархии, будет считаться коррумпированным. 22
Партикуляризм — как и его аналоги, неопатримониальные 23 и делегативные концепции и практики правления — антагонистичен одному из основных аспектов полного институционального пакета полиархии: поведенческому, правовому и нормативному различию между публичной и частной сферами.Это различие является важным аспектом формальной институционализации полиархии. Предполагается, что лица, исполняющие роли в политических и государственных институтах, руководствуются не партикуляристскими мотивами, а универсалистскими ориентациями на какую-то версию общественного блага. Границы между публичным и частным часто размыты в старых полиархиях, но само понятие границы широко принимается и часто энергично утверждается, когда кажется, что публичные должностные лица, действующие из партикуляристских мотивов, нарушают его. .Там, где распространен партикуляризм, это понятие слабее, менее широко и редко применяется.
Но полиархия имеет значение даже в институциональных сферах, в которых, вопреки формальным правилам, преобладает партикуляризм. В конгрессе, судебной власти и некоторых действиях исполнительной власти ритуалы и дискурсы выполняются так, как если бы формальные правила были главными руководителями поведения. Последствия двоякие. С одной стороны, отдавая должное формальным правилам, эти ритуалы и дискурсы поощряют требования, чтобы эти правила действительно следовали этим правилам и чтобы преобладало государственно ориентированное поведение.С другой стороны, вопиющее лицемерие многих из этих ритуалов и дискурсов порождает цинизм в отношении институтов полиархии, их действующих лиц и «политиков» в целом. Пока это второе последствие хорошо видно, партикуляризм воспринимается как должное и практикуется как основной способ получения и обладания политической властью. В таких полиархиях партикуляризм — важная часть режима. 24 Полиархии — это режимы, но не все полиархии — это один и тот же режим.
Здесь мы видим двусмысленность утверждения Хуана Линца, Адама Пржеворски, 25 и других, которые утверждают, что консолидация происходит тогда, когда демократия становится «единственной игрой в городе». Понятно, что эти авторы имеют в виду формальные правила полиархии. В более общем плане, даже если они могут не относиться к «институционализации», авторы, которые ограничиваются термином «консолидация», также более или менее неявно заявляют о таком же тесном соответствии между формальными правилами и реальным поведением. 26 Например, Пржеворский утверждает, что демократическая консолидация происходит, «когда никто не может представить себе действия вне демократических институтов». Но это не исключает возможности того, что игры, проводимые «внутри» демократических институтов, отличаются от тех, которые продиктованы их формальными правилами. Пржеворский также заявляет: «Выражаясь несколько более технически, демократия консолидируется, когда соблюдение — действующее в рамках институциональных рамок — составляет равновесие децентрализованных стратегий всех соответствующих сил. 27 Ясно, что Пржеворский предполагает, что существует только одно равновесие, порожденное тесным соответствием между формальными правилами и поведением. Тем не менее, какими бы низкими они ни были с точки зрения производительности и результатов, которые мы ценим, ситуации, которые я описываю, также могут составлять равновесие. 28
Теоретическая неопределенность
Если основным критерием демократической консолидации или институционализации является более или менее явное соответствие между формальными правилами и реальным поведением, то как быть в таких странах, как Италия, Япония и Индия? Это давняя полиархия, в которой, судя по всему, процветают различные формы партикуляризма.Тем не менее, эти случаи не кажутся проблемными в обсуждаемой мной литературе. То, что они перечислены [End Page 41] как «консолидированные» (или, по крайней мере, не перечислены как «неконсолидированные»), говорит о силе — и непоследовательности — этой точки зрения. Он прикрепляет ярлык «консолидированные» к делам, которые явно не соответствуют его аргументам, но которые длились значительно дольше, чем это было у новых полиархий до сих пор. Это типичная парадигматическая аномалия. Он рассматривает эти случаи, относя их к теоретической неопределенности, 29 , как будто из-за того, что они каким-то образом считаются «консолидированными», большие пробелы между их формальными правилами и поведением не имеют значения.Это жаль, потому что тем самым скрываются те варианты, которые теоретически и эмпирически важны для изучения всего набора существующих полиархий.
Другой сбивающий с толку вопрос возникает из-за требования «легитимности», которое добавляют некоторые определения консолидации. Кто должен принимать формальные демократические правила и насколько глубоким должно быть это принятие? Здесь литература колеблется между утверждением, что только определенные лидеры должны придерживаться демократических принципов, и аргументом в пользу того, что большинство людей страны должны быть демократами, и между требованием нормативного принятия этих принципов и довольствованием простым восприятием того, что нет реальной альтернативы этому. демократия.Сфера этой приверженности также проблематична: достаточно ли того, что она относится к формальным институтам режима, или она должна распространяться на другие области, такие как широко разделяемая демократическая политическая культура?
Учитывая эти концептуальные затруднения, неудивительно, что невозможно четко указать, когда демократия стала «консолидированной». Чтобы проиллюстрировать этот момент, рассмотрим «тесты» демократической консолидации, которые предлагают Гюнтер, Диамандурос и Пухле. Эти тесты якобы помогают им отличить консолидированные случаи из Южной Европы от неконсолидированных латиноамериканских, а также восточноевропейских и азиатских случаев.Индикаторы, которые «могут свидетельствовать о консолидации режима»: 1) «смена власти между бывшими соперниками»; 30 2) «постоянная широкая поддержка и стабильность во времена чрезвычайных экономических трудностей»; 3) «успешное поражение и наказание горстки стратегически расположенных повстанцев»; 4) «стабильность режима перед лицом радикальной перестройки партийной системы»; 5) «отсутствие политически значимой антисистемной партии или общественного движения» (стр. 12–13).
Что касается Латинской Америки, необходимо прокомментировать в отношении каждого из этих пунктов, что: 1) смена правительства посредством мирных избирательных процессов происходила в Латинской Америке так же часто, как и в Южной Европе; 2) в первом случае поддержка стабильности режима сохраняется — в Аргентине, Бразилии, Боливии и других странах — даже перед лицом гораздо более острой рецессии, чем в Южной Европе, и в разгар инфляции, измеряемой четырехзначными числами; 3) наказание неудовлетворительно, хотя и с важными исключениями в обоих регионах; 4) даже думая об Италии сегодня, трудно представить себе более радикальные перестройки партийной системы, чем те, которые произошли в Боливии, Бразилии и Эквадоре; и 5) «антисистемные» политические партии отсутствуют в латиноамериканских полиархиях так же, как и в южноевропейских полиархиях.Показатели демократической консолидации, на которые ссылаются эти авторы (и разделяют многие другие), страдают крайней двусмысленностью. 31 Наконец, можно отметить, что их аргумент указывает на reductio ad absurdum , поскольку, следуя его логике, можно было бы утверждать, что полиархии Латинской Америки на самом деле «более консолидированы», потому что они выдержали более «суровые испытания» (стр. 12), чем их южноевропейские аналоги.
Полиархия, партикуляризм и подотчетность
Само собой разумеется, что все реальные случаи демонстрируют различные комбинации универсализма и партикуляризма в различных релевантных измерениях.Это наблюдение, однако, не должно приводить к прокрустову решению объединять все случаи в одну кучу; различия в степени приближения каждого случая к одному из полюсов могут оправдать их отдельную классификацию и анализ. Конечно, по разным причинам можно предпочесть политический процесс, который достаточно строго придерживается формальных правил полного институционального пакета полиархии. Тем не менее, существуют полиархии — некоторые из них такие же старые, как Италия, Индия и Япония, или в Латинской Америке, Колумбии и Венесуэле, — которые сохраняются, даже если они не действуют так, как того требуют их формальные правила.Чтобы понять эти случаи, нам нужно знать, в какие игры на самом деле играют и по каким правилам.
Во многих странах Востока и Юга существует давний и глубокий разрыв между pays réel и pays légal . Сегодня, когда многие из этих стран утверждают, что являются демократиями и принимают конституционные рамки, стойкость и заметность этого раскола не может угрожать выживанию их полиархий, но и не способствует преодолению раскола.Институты устойчивы, особенно если они имеют глубокие исторические корни; партикуляризм — не исключение. Партикуляризм — постоянная черта человеческого общества; только недавно, и только в некоторых местах и учреждениях, это было смягчено универсалистскими нормами и правилами. Во многих новых полиархиях партикуляризм активно проникает в большинство формальных политических институтов, тем не менее, занятие высших государственных постов определяется универсалистским процессом справедливого подсчета каждого голоса как одного. Это может показаться парадоксальным, но это не так; это означает, что это полиархии, но они не те, которые имела в виду теория демократии, поскольку она выросла из размышлений о политических режимах глобального Северо-Запада, и не то, что многие исследования демократизации предполагают, что демократия должна быть или стать .
Неформальная институционализация некоторых полиархий имеет важные последствия. Здесь я хочу подчеркнуть тот, который тесно связан с стиранием границы между частной и общественной сферами: подотчетность, ключевой аспект формально институционализированной полиархии, серьезно затруднена. Безусловно, институционализация выборов означает, что существует ретроспективная избирательная ответственность, и достаточно свободная пресса и различные активные слои общества следят за тем, чтобы некоторые вопиюще незаконные действия правительства были разоблачены (если редко наказывались).Полиархия, даже если она формально не институционализирована, знаменует собой огромное улучшение по сравнению с авторитарными режимами всех видов. Однако чего по большей части не хватает, так это еще одного измерения подотчетности, которое я называю «горизонтальным». Под этим я подразумеваю контроль, который государственные агентства должны осуществлять над другими государственными агентствами. Все формально институционализированные полиархии включают в себя различные агентства, наделенные законодательно определенными полномочиями по санкционированию незаконных или иным образом несоответствующих действий других государственных агентов.Это часто игнорируемое выражение верховенства закона в одной из областей, где его труднее всего внедрить, то есть над государственными агентами, особенно высокопоставленными чиновниками. Основная идея состоит в том, что формальные институты имеют четко определенные, законодательно установленные границы, которые определяют надлежащее осуществление их полномочий, и что существуют государственные органы, уполномоченные контролировать и устранять нарушения этих границ любым должностным лицом или агентством. Эти границы тесно связаны с границей между частным и общественным, поскольку предполагается, что те, кто выполняет общественные роли, следует универсалистским и ориентированным на общественность правилам, а не своим собственным интересам.Несмотря на то, что его фактическое функционирование далеко от совершенства, эта сеть границ и ответственности является важной частью формальной институционализации всего пакета полиархии. 32
Напротив, в большинстве новых полиархий существует небольшая горизонтальная подотчетность. Более того, во многих из них руководители прилагают напряженные и часто успешные усилия, чтобы подорвать существующую горизонтальную подотчетность. Сочетание институционализированных выборов, партикуляризма как доминирующего политического института и большого разрыва между формальными правилами и тем, как на самом деле работает большинство политических институтов, создает сильное сходство с делегативными, а не репрезентативными представлениями о политической власти.Под этим я имею в виду цезаристскую плебисцитарную исполнительную власть, которая после избрания считает себя уполномоченной управлять страной так, как считает нужным. Подкрепленные неотложными обстоятельствами тяжелого социально-экономического кризиса и созвучные старым volkisch , неиндивидуалистическим концепциям политики, практики делегирования упорно борются против формальной политической институционализации; конгресс, судебная власть и различные государственные органы, контролирующие [конец] , рассматриваются как препятствия на пути надлежащего выполнения задач, которые избиратели делегировали исполнительной власти.Усилия исполнительной власти по ослаблению этих институтов, вторжению в их законный авторитет и снижению их престижа являются логическим следствием этой точки зрения. 33 С другой стороны, как предупреждал Макс Вебер, институты, лишенные реальной власти и ответственности, имеют тенденцию действовать способами, которые, кажется, подтверждают причины, приведенные для этого лишения. В случаях, которые нас здесь интересуют, партикуляризм становится еще более безудержным в конгрессах и партиях, суды явно не в состоянии отправлять правосудие, а контролирующие органы устраняются или сводятся к пассивности.Этот контекст способствует дальнейшему разрушению законодательно установленной власти, делает границу между государственным и частным еще более тонкой и создает огромные соблазны для коррупции.
Почему в этом море партикуляризма и размытых границ выживает универсалистский процесс справедливых и конкурентных выборов? Правительства, готовые вмешиваться в законы, вряд ли являются надежными гарантами честности избирательных процессов. Частично ответ, по крайней мере, в отношении выборов на высшие государственные должности, заключается в пристальном внимании со стороны международного сообщества и широкомасштабном сообщении за рубежом о нарушениях на выборах.Справедливые выборы являются главной, если не единственной характеристикой, удостоверяющей демократические страны перед другими правительствами и международным мнением. В настоящее время эта сертификация имеет важные преимущества для стран и для тех, кто ими управляет. Внутри страны выборы — это момент, когда действует что-то похожее на горизонтальную подотчетность: на избирательных участках присутствуют партии, не входящие в состав правительства, которые разделяют заинтересованность в предотвращении фальсификаций. Выборы позволяют сосредоточить внимание на политических вопросах, а также на символах и ритуалах, связанных с голосованием.В этот момент чувство элементарной справедливости граждан проявляется с особой остротой. О нарушениях, скорее всего, будет немедленно сообщено. Столкнувшись с возможными протестами и их резонансом в международных средствах массовой информации, а также учитывая дальнейший ущерб, который может быть нанесен попытками навязать явно испорченные результаты, большинство правительств готовы пойти на риск, присущий справедливым и конкурентным выборам.
Повсеместная партикуляризм, делегативное правило и слабая горизонтальная подотчетность имеют как минимум два серьезных недостатка.Во-первых, всеобщее отсутствие контроля позволяет старым авторитарным практикам вновь заявить о себе. 34 Во-вторых, в странах, которые установили полиархию в условиях резкого и растущего неравенства, выработка и реализация политики становится все более смещенной в пользу высокоорганизованных и экономически влиятельных интересов.
В странах, которые нас здесь населяют, действуют более точно политические, демократических, свобод: голосование без принуждения; свобода мнений, передвижения и ассоциации; и другие уже перечислены.Но для широких слоев населения основные либеральные свободы лишены или периодически попираются. Права женщин, подвергшихся побоям, подавать в суд на своих мужей и крестьян, чтобы добиться справедливого судебного разбирательства против их помещиков, неприкосновенность жилища в бедных районах и в целом право бедных и различных меньшинств на достойное обращение и справедливый доступ к государственным учреждениям и в судах часто отказывают. Эффективность всего ансамбля прав, демократических и либеральных, способствует полному гражданскому и политическому гражданству.Во многих новых полиархиях люди являются гражданами только по отношению к одному институту, который функционирует так, как предписывают его формальные правила, — выборам. Что касается полного гражданства, то им пользуются только представители привилегированного меньшинства. 35 Формально [End Page 45] институционализированные полиархии демонстрируют различное сочетание демократии, либерализма и республиканизма (понимаемое как точка зрения, совпадающая с либерализмом в прослеживании четкого различия между государством и частным сектором, но это добавляет облагораживающую и лично требовательную концепцию участия в общественной сфере).Неформально институционализированные полиархии демократичны в только что определенном смысле; когда они добавляют, как они часто делают, плебисцитарный компонент делегативного правления, они также являются сильно мажоритарными. Но их либеральная и республиканская составляющие крайне слабы.
Освобождение от иллюзий
Я быстро преодолел сложную местность. 36 Во избежание недоразумений, позвольте мне настоять на том, что я тоже предпочитаю ситуации, приближенные к реальному соблюдению формальных правил полиархии, гражданство, твердо одобряющее демократические процедуры и ценности, справедливое применение закона во всех социальных сферах. географическое положение и низкое неравенство.Именно из-за этого предпочтения я доказывал необходимость улучшения наших концептуальных инструментов в сложной задаче изучения и сравнения всего набора существующих полиархий. Именно через нетелеологический и, по сути, неэтноцентричный, позитивный анализ основных черт этих полиархий мы, ученые, можем внести свой вклад в их столь необходимое улучшение. Это особенно верно в отношении полиархий, которые институционализированы способами, которые мы не любим и часто не замечаем, даже если они не очень похожи — а некоторые из них никогда не могут — очень похожи на «консолидированные демократии» Северо-Запада.
Для этого мы должны начать с того, чтобы освободиться от некоторых иллюзий. Как автор, совершивший большинство ошибок, которые я критикую здесь, я подозреваю, что мы, изучающие демократизацию, все еще живем под влиянием настроений времен, которые более или менее недавно пережили многие страны. Мы считаем, что демократия, даже в довольно скромной форме полиархии, намного предпочтительнее ряда авторитарных режимов, которые она сменила. Мы разделили радость, когда эти режимы уступили место, и некоторые из нас участвовали в этих исторических событиях.Это были моменты огромного энтузиазма и надежды. Многие требовали демократии, и международное общественное мнение поддерживало их. Требование демократии имело много значений, но во всех случаях имело мощный общий знаменатель: «Больше никогда!» 37 Какие бы запутанные, утопические или ограниченные идеи кто-либо придерживался относительно демократии, было ясно, что это означало избавление от деспотов раз и навсегда. Демократия, даже если — или, возможно, именно потому, что ей было придано так много разных значений, была центральным мобилизующим требованием, которое необходимо было достичь и сохранить навсегда.Каким-то образом казалось, что эта демократия скоро станет напоминать вид демократии, который можно найти в странах Северо-Запада, которыми восхищаются, восхищаются их долговечными режимами и богатством, а также тем, что оба эти фактора, казалось, идут вместе. Как и в [End Page 46] этих странах, после переходного периода демократия должна была стабилизироваться или консолидироваться; Северо-Запад рассматривался как конечная точка траектории, которую в значительной степени предстоит пройти, избавившись от авторитарных правителей. Эта иллюзия оказалась чрезвычайно полезной в трудные и нестабильные времена переходного периода.Его остаток все еще достаточно силен, чтобы сделать демократию и консолидацию мощными и, следовательно, прагматически значимыми терминами политического дискурса. 38 Другое дело — их аналитическая убедительность.
С другой стороны, поскольку ценности, которые вдохновляли требования демократии, как никогда важны, настоящий текст представляет собой попытку открыть более дисциплинированные возможности для изучения темы — и вызывает озабоченность — я разделяю с большинством авторов, что Я обсуждал: качество, в некоторых случаях довольно мрачное, социальной жизни, которая переплетается с работой различных типов полиархии.То, как это качество может быть улучшено, частично зависит от того, насколько реалистично мы понимаем прошлую и настоящую ситуацию в каждом конкретном случае.
Project MUSE — Латинская Америка: за рамками «демократической консолидации»
Цель политологов, изучающих Латинскую Америку, — не только понять происхождение и природу новых демократий в регионе, но и определить пути их укрепления и углубления. . Это гораздо больше, чем вопрос индивидуальных предпочтений или дисциплинарной идеологии.Широко признано, что либеральная демократия ближе, чем любой другой политический порядок, подходит к удовлетворению политических требований, особенно требований самоопределения и самореализации, которые обычно утверждают люди в современных обществах. Следовательно, либеральная демократия должна быть более стабильной, более согласованной с экономическим ростом и развитием (из-за ее зависимости от частной инициативы) и с меньшей вероятностью привести к агрессивным межгосударственным отношениям, чем любая другая форма правления. Однако также широко признано, что сведение Йозефом Шумпетером либеральной демократии к справедливым и конкурентным выборам концептуально неадекватно и что жизнеспособная либеральная демократия имеет идентифицируемые корреляты в структуре и практике экономики и общества. 1
Все латиноамериканские демократии сменили авторитарные формы правления без серьезных изменений в социально-экономических структурах; в лучшем случае произошла перестройка отношений между определенными социальными слоями и государством в результате «рыночных» реформ. Следовательно, эти страны должны бороться со слоями и группами интересов — вооруженными силами, элементами делового сектора, частью политической или административной элиты — которые поддерживали предыдущий авторитарный режим и все еще обладают достаточной властью, чтобы сделать демократическое управление трудным или невозможным, если они выбрать так.Более того, в некоторых случаях военные сохраняли достаточно власти во время переходного периода, чтобы навязать недемократические черты новому режиму (как в Чили, Бразилии и Перу), в то время как в других случаях цена либерализации была «платой за либерализацию». пакт », по крайней мере временно выводящий основные интересы и ценности элитных слоев за рамки демократического политического соперничества. 2 Эта история предупредила нас об ошибке отношения к каждому преемнику авторитаризма как к полноценной либеральной демократии.В последнее время дисциплина приняла понятие «демократическая консолидация» как способ избежать этой ошибки. При всестороннем определении, включающем экономические и социальные «корреляты демократии», о которых я упоминал выше, «демократическая консолидация» — это состояние политических дел, наступающее после завершения перехода от авторитарного правления. Эта идея получила наиболее полное развитие в недавней книге Хуана Линца и Альфреда Степана. 3
Линц и Степан мудро избегают любых предположений о том, что либеральные демократии, однажды «консолидированные», неуязвимы для ниспровержения или распада (или, наоборот, улучшения), поскольку либерально-демократические политические порядки повсюду находятся в постоянном движении из-за к быстрым темпам экономических, социальных и технологических изменений в современных обществах.Тем не менее, я по-прежнему не убежден, что они удовлетворительно разрешили озабоченность, выраженную в первом предложении этого эссе. Ибо, если нашей целью является совершенствование существующих (возможно, просто номинальных) либеральных демократий и если такое совершенство влечет за собой уточнение сложной сети институтов, отношений и социальных практик, мы не можем ограничиться советом «двигаться вперед на полной скорости». сразу по всем фронтам ». Группы по интересам, политические активисты и доноры, которые обращаются к политологам за советом, ожидают конкретных советов по вопросам и способам вмешательства, а не только общего поощрения.Более того, некоторые элементы этой сети связаны с другими нелинейным или даже обратным образом — например, укрепление гражданского общества может в краткосрочной перспективе привести к ухудшению не менее важных государственных возможностей 4 — в то время как другие, например как склонность к «гражданскому» поведению и готовность к компромиссу, может быть невосприимчивой к какому-либо сознательному вмешательству. В целом Линц и Степан гораздо лучше умеют определять, какие страны считаются «консолидированными» демократиями, чем объяснять, как они к этому пришли, 5 , особенно если объяснение, которое мы ищем, должно основываться на общих теоретических соображениях, применимых к случаям, помимо те, которые они обсуждают.По этим причинам я опасаюсь, что идея «консолидации» грозит превратиться в своего рода дисциплинарную «печать одобрения», хотя Линц и Степан в этом не намерены. 6
Поэтому в этом эссе я предлагаю отказаться от классификации …
Региональные кризисы и политическая консолидация в России: Трейсман, Дэниел Саймон: 9780472109982: Amazon.com: Книги
После Потопа предлагает новую, провокационную интерпретацию борьбы России в 1990-х годах за построение демократической системы правления в самой большой и наиболее географически разделенной стране мира.Российская Федерация, вышедшая из Советского Союза, столкнулась с распадом, поскольку лидеры субъектов Российской Федерации в начале 1990-х бросили вызов власти Москвы, объявили суверенные государства на своей территории, отказались переводить налоги и даже приняли национальные конституции, флаги и гимны.
Тем не менее, к середине десятилетия в результате явно хаотического балансирования между центральными и региональными чиновниками возникло хрупкое равновесие. Основываясь на обширном статистическом анализе ранее не публиковавшихся данных, а также на интервью с многочисленными центральными и региональными политиками, After the Deluge предлагает оригинальную и противоречащую интуиции интерпретацию этого опыта.
В большинстве случаев противостояние регионов и Москвы представляло собой функциональную драму. Региональные лидеры дали понять, насколько они готовы рискнуть, чтобы получить определенные выгоды. Проводя политику «выборочного бюджетного умиротворения», федеральные чиновники направили субсидии, налоговые льготы и другие льготы наиболее подверженным протестам регионам, что, в свою очередь, вызвало сдвиг в местном общественном мнении. Подкупив потенциальных региональных несогласных, Москва остановила то, что могло стать ускоряющимся движением подножки.
Помимо того, что дает представление о зарождающейся политике России, После Всемирного потопа предлагает ряд параллелей с другими случаями территориально разделенных государств и империй — от современного Китая до Османской Турции. Он должен понравиться широкому кругу ученых в области политологии, экономики, истории, географии и политических исследований.
Дэниел С. Трейсман — доцент кафедры политологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.
Консолидация СМИ означает меньше местных новостей, больше Right Wing Slant
Новое исследование показывает, что консолидация СМИ приводит к тому, что местные телеканалы сосредотачиваются на национальной политике в ущерб местной политике | Reuters / Эндрю Келли
Местные новостные телепрограммы в совокупности привлекают 25 миллионов еженощных телезрителей, что намного больше, чем национальные кабельные программы, такие как Fox News и MSNBC.И это было привлекательно для крупных медиа-конгломератов, которые в последние годы скупали местные телеканалы. По состоянию на 2016 год пять крупных компаний контролировали 37% этих станций.
Новое исследование показывает, что тенденция к владению конгломератами заставляет местные станции уделять больше внимания национальной политике в ущерб местной политике. По крайней мере, в случае с крупнейшим в стране конгломератом местных телеканалов поглощение корпорацией также привело к тому, что станции стали более правыми в политическом плане — даже несмотря на то, что станции теряли зрителей.
В соавторстве с Грегори Дж. Мартином из Стэнфордской высшей школы бизнеса и Джошуа Маккрейном из Университета Эмори, исследование было сосредоточено на влиянии, в частности, одного конгломерата: Sinclair Broadcast Group, которой принадлежит 191 станция, охватывающая почти 40% населения США.
С 1990 года Синклер был на пике покупательской активности, превратив его из мелкого игрока в крупнейшего в стране владельца местных радиостанций. Он также привлек внимание своей консервативной политической ориентацией.Например, в ходе избирательной кампании 2016 года радиостанции Sinclair передали 15 «эксклюзивных» интервью с Дональдом Трампом. В 2017 году оно наняло бывшего сотрудника Белого дома Трампа в качестве своего главного политического аналитика, а его комментарии стали появляться на всех телеканалах. В прошлом году всем ведущим было приказано прочитать идентичный сценарий, перекликающийся с риторикой Трампа о «фейковых новостях».
Мартин говорит, что Синклер предоставил хорошую возможность изучить, как меняются местные новости после того, как конгломерат берет на себя управление, и является ли изменение политических взглядов результатом изменения вкусов аудитории или прихотей конгломерата.
«Одно из возможных объяснений такого уклона СМИ состоит в том, что станции просто обслуживают то, что хочет аудитория», — говорит Мартин. «Альтернативное объяснение состоит в том, что собственники навязывают свое мнение. Мы показываем, что предпочтения владельца влияют на контент ».
Изучение новостей
Мартин и Маккрейн интенсивно проанализировали освещение местных новостей 743 станциями по всей стране — практически каждой станцией с местной новостной программой — за девять месяцев 2017 года.Поскольку в том году Синклер приобрел 14 станций, исследователи смогли провести сравнение недавно приобретенных станций до и после. Кроме того, они сравнили новостное освещение всех станций Sinclair по всей стране с их конкурентами, не принадлежащими Sinclair.
Цитата
Одно из возможных объяснений уклона СМИ состоит в том, что станции просто обслуживают то, что хочет аудитория. Альтернативное объяснение состоит в том, что собственники навязывают свое мнение. Мы показываем, что предпочтения владельцев влияют на контент.
Атрибуция
Грегори Дж. Мартин
Первое, что они обнаружили, это то, что недавно приобретенные станции Sinclair увеличили время, отведенное на национальную политику, примерно на 25%. Это увеличение произошло в основном за счет местных политических новостей. Существующие станции Sinclair также уделяли национальной политике примерно на 25% больше времени, чем их конкуренты.
Исследователи говорят, что вероятная причина такого сдвига — финансовая.Каждая местная история должна быть произведена местной станцией и требует собственного репортера, съемочной группы и редактора. Напротив, национальная история может быть создана только из одного источника и отправлена на неограниченное количество станций. Для конгломерата с сотнями торговых точек национальные новости предлагают огромную экономию средств.
Второй вывод исследователей заключался в том, что местные радиостанции действительно продемонстрировали политический сдвиг вправо после того, как их приобрел Синклер. Этот вывод был основан на анализе языка каждого сегмента национальных новостей, транслируемого на местных станциях по всей стране.Исследователи подсчитали количество политически значимых фраз, используемых в основном членами одной партии: «налог на смерть» для республиканцев и «налог на наследство» для демократов; или «нелегальные иностранцы» по сравнению с «иммигрантами без документов». Конечно, существующие станции Sinclair использовали больше правых фраз, чем их конкуренты, а недавно приобретенные станции использовали больше, чем раньше.
Мартин говорит, что нет четкого бизнес-объяснения политического сдвига вправо. Фактически, новые станции Sinclair фактически потеряли в среднем 600 зрителей в течение нескольких месяцев после их приобретения.По всей стране местные новостные шоу Sinclair привлекли в среднем на 7000 домохозяйств меньше, чем их конкуренты на тех же рынках.
Слишком большое влияние?
Мартин говорит, что независимо от бизнес-мотивации, исследование поднимает новые вопросы о политической власти медиа-компаний. Во-первых, сокращение количества местных политических новостей может затруднить информирование людей о своих избранных правительствах.
Кроме того, исследование предполагает, что медиа-конгломераты могут повлиять на общенациональные выборы.
«Есть много доказательств того, что политическое содержание новостей влияет на результаты выборов», — говорит Мартин. «Итак, доказательства, которые мы представляем, которые показывают, что вкусы владельцев СМИ влияют на содержание местных новостей, означают, что владельцы СМИ обладают большой политической властью. Это то, что регулирующие органы СМИ должны принять во внимание ».
Режимы политической консолидации: президентство Путина в советской и постсоветской перспективе 1
Страница из
НАПЕЧАТАНО ИЗ ОНЛАЙН-СТИПЕНДИИ ОКСФОРДА (Оксфорд.Universitypressscholarship.com). (c) Авторские права Oxford University Press, 2021. Все права защищены. Отдельный пользователь может распечатать одну главу монографии в формате PDF в OSO для личного использования. дата: 29 сентября 2021 г.
- Глава:
- (стр.37) 3 режима политической консолидации: президентство Путина в советской и постсоветской перспективе 1
- Источник:
- Ведущая Россия: Путин в перспективе
- Автор (ы):
Джордж У.Breslauer
- Издательство:
- Oxford University Press
DOI: 10.1093 / 0199276145.003.0003
В этой главе рассматривается руководство Владимира Путина с точки зрения консолидирующих режимов в советской и постсоветской истории. Основное внимание в нем уделяется новой экономической политике 1921-27 годов, периоду «высокого сталинизма», консолидирующему режиму Брежнева и консолидирующей фазе Ельцина. В нем утверждается, что Путин стремится — с разным успехом или неудачей — одновременно либерализовать большую часть экономики и интегрировать ее в глобальный капитализм, одновременно подталкивая политическую систему к большему авторитаризму, усилению централизованного контроля над регионами, подрыву власти избранных. экономических магнатов, и обеспечение того, чтобы Москва сохраняла доминирующее влияние в энергетическом и ресурсном секторе.
Ключевые слова: Владимир Путин, Россия, консолидированные режимы, политика, Советский Союз, постсоветский
Для получения доступа к полному тексту книг в рамках службы для получения стипендииOxford Online требуется подписка или покупка. Однако публичные пользователи могут свободно искать на сайте и просматривать аннотации и ключевые слова для каждой книги и главы.
Пожалуйста, подпишитесь или войдите для доступа к полному тексту.
Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому заголовку, обратитесь к своему библиотекарю.
Для устранения неполадок, пожалуйста, проверьте наш FAQs , и если вы не можете найти там ответ, пожалуйста связаться с нами .
Что такое объединение СМИ и почему это должно кого-то волновать?
Вице-президент Эл Гор говорит, а президент Билл Клинтон наблюдает за неформальной беседой с родителями и детьми в Александрии, штат Вирджиния, 2 февраля.9, 1996. Накануне Клинтон подписала Закон о телекоммуникациях. (Фото Пола Дж. Ричардса / AFP / Getty Images)
СВЯЗАННЫЕ С: СМИ
BY John Light | 10 мая 2017 г.
Ранее на этой неделе мы писали о незавершенной сделке между Sinclair Broadcasting и Tribune Media. Синклер надеется купить Tribune, что позволит компании транслировать новости для 70 процентов американцев.
Но сделка вызвала удивление. Компания, как известно, близка с Трампом, а также отдавала предпочтение Джорджу У.Буш, когда он был президентом. Офис компании в округе Колумбия производит консервативные комментарии и новостные сюжеты, которые изображают республиканцев в выгодном свете, и распространяет их по местным станциям по всей стране. Некоторые опасаются, что Синклер надеется создать конкурента Fox News, работающего на местных телевизионных станциях по всей Америке.
Если сделка состоится — антимонопольные регуляторы и FCC должны будут ее одобрить — это станет возможным только потому, что ранее в этом году председатель FCC Трампа Аджит Пай смягчил правила, предотвращающие консолидацию СМИ.Как и многое другое, чем занимается FCC — сетевой нейтралитет, конфиденциальность в Интернете — консолидация СМИ — это скучная тема, которая, тем не менее, очень важна. Он напрямую влияет на качество американской журналистики и определяет, насколько эта журналистика подотчетна своей аудитории.
Мы составили объяснение по теме. Вот что вам нужно знать.
Что такое консолидация СМИ?
Консолидация СМИ — это концентрация собственности на наши источники новостей в руках все меньшего и меньшего числа корпораций.
Почему мне это нужно?
Билл Мойерс объясняет, как консолидация СМИ росла с 1980-х годов
Одна из немногих вещей, с которыми согласен американский народ, заключается в том, что основные средства массовой информации крайне неадекватны. Согласно опросу Gallup 2016 года, только около 20 процентов американцев доверяют телевизионным новостям и газетам. Дональд Трамп эффективно использовал это недоверие во время своей кампании и до сих пор нападает на СМИ перед своими поклонниками, когда хочет вызвать аплодисменты.
американцев признают, что СМИ не отражают их взгляды, и в этом во многом виновата консолидация СМИ. В начале 1980-х годов журналист Бен Багдикян подсчитал, что большинство американских СМИ принадлежало всего 50 корпорациям — и с тех пор их число сократилось до нескольких.
Это означает, что приоритеты в освещении национальных и даже местных новостей диктуются издалека —
и руководителями бизнеса, а не журналистами на местах. Это означает, что по мере того, как печатная и вещательная журналистика изо всех сил пытается оставаться прибыльной перед лицом бесплатных онлайн-альтернатив, тяжелые финансовые решения, влияющие на репортеров и рассказываемые ими истории, будут приниматься в корпоративных залах заседаний.И это гарантирует, что некоторые проблемы — вопросы, которые не интересуют корпоративную Америку — остаются открытыми, в то время как некоторые голоса — особенно голоса женщин, меньшинств и иммигрантов — редко попадают в печать или в эфир.
Как это случилось?
С момента создания Федеральной комиссии по связи в 1934 году и по 1970-е годы правительство США в основном действовало для сохранения разнообразия средств массовой информации и предотвращения консолидации средств массовой информации, вводя в действие правила, которые препятствовали какой-либо корпорации владеть слишком большим количеством газет или телеканалов или отказываться от них. охват слишком большой аудитории.«Как можно более широкое распространение информации из различных и враждебных источников имеет важное значение для благосостояния общества», — писал в 1945 году судья Верховного суда Хьюго Блэк, блокируя слияние Associated Press и других газетных издательств. В то время это была популярная точка зрения — предотвращение консолидации СМИ рассматривалось как усиление Первой поправки.
Но в 1980-е годы председатель Федеральной комиссии по связи США Марк Фаулер привел в моду новый взгляд на дерегулирование, и усилия федерального правительства по предотвращению консолидации СМИ начали проваливаться.Переломный момент наступил десять лет спустя, когда решение Билла Клинтона подписать Закон о телекоммуникациях 1996 года принесло лоббистам крупную победу. Закон был мощной дозой дерегулирования, которая резко повысила ограничения на количество местных газет и телеканалов, которыми могла владеть одна корпорация, и на процент общенациональной аудитории, которую могла охватить одна корпорация.
В некотором роде освещение в средствах массовой информации Закона о телекоммуникациях 1996 года проиллюстрировало опасности корпоративных СМИ.«Три большие сети, которые тогда действительно доминировали, в основном не покрывали счета», — заявила в прошлом году в программе общественного радио Marketplace Зейнеп Туфекчи, профессор социологии и писатель в Интернете, политике и обществе. «Они просто проигнорировали это».
Когда корпорации контролируют освещение событий в СМИ, они могут держать общественность в неведении относительно законодательства, которое вредит общественным интересам, но помогает им в прибыли.
Теперь, когда у нас есть новости в Интернете, действительно ли имеет значение консолидация СМИ?
Краткий ответ: Да.
Несмотря на то, что многие люди теперь получают свои новости в Интернете, недавнее исследование Pew Research Center показало, что 57 процентов американцев получают новости по телевидению, 25 процентов — по радио и 20 процентов — из газет. Кроме того, многие интернет-магазины принадлежат или финансируются одними и теми же крупными медиа-корпорациями.
Важно отметить, что именно предприятия и политики в наших местных сообществах оказывают наибольшее влияние на нашу жизнь. Однако все чаще журналисты местных телекомпаний и газет диктуют свои приоритеты корпорациями, мало осведомленными о тех сообществах, которые они освещают.Остающийся позади пробел не может заполнить большинство интернет-магазинов. Несмотря на всю выдающуюся журналистику, которую создают такие сайты, как Buzzfeed , Vox и Talking Points Memo (чтобы назвать несколько, за которыми мы следуем) о федеральном законодательстве и международных корпорациях, у этих изданий нет репортера, освещающего мэрию или утечку информации. химический бак на местном заводе-изготовителе.
В последнем выпуске Columbia Journalism Review рассматривается состояние местных новостей и растущая проблема местных новостей в пустынях.Консолидация средств массовой информации приводит к тому, что местные репортажи вытесняются синдицированными. Мать Джонс сообщила в 2014 году, что только 1 из 4 местных телеканалов фактически производит свой собственный контент.
«У вас есть такие возможности просмотра на местных станциях, но у вас действительно нет альтернатив, если они представляют то же самое», — сказал Pew исследователь СМИ Данило Янич из Университета Делавэра. «Вот что с этим не так».
Предоставлено Columbia Journalism Review
Что происходит при Трампе?
Трампа Аджит Пай рад дальнейшему дерегулированию.«Возможна синергия, которая необходима нашим правилам, чтобы гарантировать, что мы не запрещаем упреждающе», — сказал он в марте.
Одна из сделанных им корпоративных услуг — это предложение отменить положения о чистом нейтралитете. Сетевой нейтралитет не имеет прямого отношения к консолидации СМИ, но — как и Закон о телекоммуникациях 1996 года — освещение сетевого нейтралитета иллюстрирует опасности корпоративных СМИ. Этот вопрос, который постоянно мотивирует активистов, часто очень мало освещается в новостях.Это может быть связано с тем, что, как предположил Туфекчи на Marketplace , некоторые компании, выделяющие средства на редакции новостей, также доставляют информацию через Интернет и, таким образом, участвуют в дебатах о сетевом нейтралитете. Comcast, провайдер интернет-услуг, недавно объединился с NBC Universal, которая, в свою очередь, участвует во многих других медиа-брендах или сотрудничает с ними.
Однако еще более актуальными для этой дискуссии являются усилия Пая по дальнейшему ослаблению законов о собственности СМИ. Он уже начал это делать; в результате Sinclair Broadcasting, компания, владеющая местными новостными станциями, планирует купить средства массовой информации Tribune, что даст компании контроль над более чем 200 станциями.
Если это произойдет, освещение местных новостей этими станциями станет еще одной жертвой консолидации СМИ.
Обновление: в этом посте изначально была указана цифра из статьи в New York Times — что только шесть корпораций контролируют 90 процентов средств массовой информации. Хотя это правда, что несколько корпораций контролируют большинство средств массовой информации США, точный процент не так высок, согласно наблюдательной группе Free Press.
Добавить комментарий